Решения конституционного суда - правовые маяки в море политических и экономических страстей
МАЯКИ В МОРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ
СТРАСТЕЙ
М. БАРЩЕВСКИЙ
М. Барщевский,
полномочный представитель Правительства
Российской Федерации в Конституционном
Суде Российской Федерации, Верховном Суде
Российской Федерации и Высшем Арбитражном
Суде Российской Федерации, доктор
юридических наук.
Десятилетие, прошедшее
со времени принятия ныне действующей
Конституции Российской Федерации, было
ознаменовано сложными, зачастую
противоречивыми событиями,
сопровождавшими процессы формирования
новых общественных отношений. Принятая
всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.
Конституция России отразила волю народа и
закрепила важнейшие начала
демократического государственного
устройства, основные права и свободы
человека и гражданина, исходные положения
нового экономического уклада. Реализация
этих конституционных установлений
требовала разработки большого массива
новых нормативных актов, которые,
естественно, не могли быть приняты
одномоментно, поскольку законотворчество в
любой стране - процесс длительный и
непростой, тем более, когда речь идет о
построении новой правовой системы. По
поводу важнейших законодательных актов,
воплощающих в жизнь принципы и нормы
российской Конституции, кипели и
продолжают бушевать страсти, и без
преувеличения можно сказать, что
ориентирами в этом море страстей часто
служили и служат решения Конституционного
Суда Российской Федерации.
В ст. 15
Конституции РФ закреплено, что она "имеет
высшую юридическую силу, прямое действие и
применяется на всей территории Российской
Федерации", а ст. 18 устанавливает, что права
и свободы человека и гражданина являются
непосредственно действующими. Эти нормы
стали важнейшими конституционными
принципами. Однако десятилетняя практика
показывает, что прямо и непосредственно они
применяются довольно редко. Полагаю, что
без соответствующих решений
Конституционного Суда РФ многие из
основных прав и свобод человека и
гражданина, закрепленные в главе 2
Конституции России, могли остаться
декларациями.
На мой взгляд, во многом
именно благодаря деятельности
Конституционного Суда РФ в обществе и у
законодателя начинает формироваться
другая психология по отношению к закону,
приходит понимание того, что человек, его
права и свободы являются высшей ценностью,
общечеловеческие нормы и принципы
становятся составной частью нашей правовой
системы.
Реализуя полномочия,
предоставленные ему федеральным
конституционным законом, осуществляя
толкование Конституции Российской
Федерации, разрешая споры о компетенции и
отменяя не соответствующие Конституции РФ
законы и иные правовые акты,
Конституционный Суд в течение этих десяти
лет вынуждал законодателя осуществлять
должное нормативно-правовое регулирование.
Можно привести массу примеров, когда
правовые позиции, сформулированные
Конституционным Судом по конкретным делам,
легли затем в основу конституционного
развития той или иной отрасли права. Я
приведу лишь некоторые из них.
Так, в
отсутствие нового процессуального
законодательства именно решения
Конституционного Суда Российской
Федерации служили защитой конституционных
прав граждан от неправомерных ограничений.
Особенно яркими в этом процессе являются
постановления в сфере уголовного
судопроизводства. Например, такие, как
Постановление N 13-П от 29 апреля 1998 г., которым
признано не соответствующим Конституции
положение, содержавшееся в части четвертой
ст. 113 УПК РСФСР, в той мере, в какой оно не
допускало судебного обжалования
постановления прокурора, следователя или
органа дознания об отказе в возбуждении
уголовного дела, а также исключало для лиц,
интересы которых затрагивались этим
Постановлением, возможность использовать
для своей защиты все способы, не
запрещенные законом. Или Постановление N 21-П
от 6 июля 1998 г., признавшее не
соответствующим Конституции РФ положение
ч. 5 ст. 325 УПК РСФСР, лишавшее осужденного
права на обжалование в кассационном
порядке приговора Верховного Суда
Российской Федерации. Важную роль сыграло
Постановление N 6-П от 14 марта 2002 г., которым
были признаны не соответствующими
Конституции РФ положения ст. ст. 90, 96, 122 и 216
УПК РСФСР, допускавшие задержание лица,
подозреваемого в совершении преступления,
на срок свыше 48 часов и применение в
качестве меры пресечения заключения под
стражу без судебного решения.
Принципиальное значение в сфере оказания
квалифицированной юридической помощи
имело Постановление N 11-П от 27 июня 2000 г. о
признании не соответствующими Конституции
РФ положений части первой ст. 47 УПК РСФСР,
которые предоставляли лицу, подозреваемому
в совершении преступления, право
пользоваться помощью защитника лишь с
момента объявления ему протокола
задержания либо постановления о применении
до предъявления обвинения меры пресечения
в виде заключения под стражу. Эти
Постановления, а также ряд других, в которых
отстаивались конституционные права
граждан обращаться за защитой к законному
суду, подчеркивался запрет на
использование собранных с нарушением
закона доказательств, указывалось на
необходимость толкования сомнений в пользу
обвиняемого и рассматривались иные вопросы
уголовного судопроизводства, оказали самое
серьезное и непосредственное влияние на
развитие уголовного и
уголовно-процессуального законодательства
и нашли затем отражение в нормах нового УПК
РФ.
Не менее серьезное внимание было
уделено Конституционным Судом Российской
Федерации защите других конституционных
прав и свобод человека и гражданина, таких,
как свобода передвижений и выбора места
жительства (Постановления от 20 декабря 1995 г.
N 17-П, от 2 февраля 1998 г. N 4-П и др.), право на
объединение (Постановления от 19 мая 1998 г. N
15-П, от 23 ноября 1999 г. N 16-П и др.),
избирательные права (Постановления от 10
июня 1998 г. N 17-П, от 22 января 2002 г. N 2-П, от 11
июня 2002 г. N 10-П и др.).
Решения
Конституционного Суда РФ способствовали
совершенствованию и развитию
законодательства по трудовым и социальным
вопросам. Новое пенсионное
законодательство восприняло выводы
Конституционного Суда РФ о том, что
содержание и характер обязанностей
государства по отношению к тем гражданам,
которые приобрели право на получение
пенсий, предопределяются тем, что пенсии по
старости, за выслугу лет и другие пенсии,
назначаемые в связи с трудовой или иной
деятельностью, которую законодатель
признает общественно полезной, заработаны,
заслужены предшествующим трудом, службой,
выполнением определенных, значимых для
общества обязанностей. Устанавливаемый
законодательством порядок реализации
гражданами права на получение трудовых
пенсий не должен препятствовать им в
осуществлении иных гарантированных
Конституцией Российской Федерации прав и
свобод.
Важные для реализации
конституционных прав граждан положения
были сформулированы Конституционным Судом
РФ при рассмотрении дела о проверке
конституционности отдельных положений
Закона Российской Федерации "О социальной
защите граждан, подвергшихся воздействию
радиации вследствие катастрофы на
Чернобыльской АЭС" и ряда других, связанных
с ним законов. Конституционный Суд РФ
подчеркнул, что денежные компенсации
гражданам, пострадавшим вследствие
чернобыльской катастрофы, отличаются от
социальных выплат на основе обязательного
социального страхования, поскольку их
предоставление является конституционной
обязанностью государства по возмещению
вреда, причиненного здоровью таких граждан,
что не может быть обусловлено какими-либо
сборами, взносами в тот или иной фонд и не
основывается на действии принципа
солидарности поколений (как это характерно
для обязательного социального
страхования). Указанная конституционная
обязанность государства, имеющая
публично-правовой характер, не
тождественна обязанности работодателя
возмещать своему работнику вред,
причиненный при исполнении трудовых
обязанностей. При определении размеров
денежных компенсаций, входящих в объем
возмещения вреда чернобыльцам,
законодатель должен предусмотреть такой
механизм индексации сумм возмещения вреда,
который гарантировал бы регулярность и
стабильность ее проведения при надлежащем
финансовом обеспечении в условиях роста
цен и стоимости жизни.
Рассматривая
жалобы граждан и организаций по
экономическим вопросам, Конституционный
Суд РФ неоднократно подчеркивал, что
Конституцией Российской Федерации
гарантируются свобода экономической
деятельности, право каждого иметь
имущество в собственности, владеть,
пользоваться и распоряжаться им как
единолично, так и совместно с другими
лицами, а также признание и защита
собственности, ее охрана законом. Названные
права реализуются на основе общеправовых
принципов юридического равенства,
неприкосновенности собственности и
свободы договора, предполагающих
равенство, автономию воли и имущественную
самостоятельность участников
гражданско-правовых отношений,
недопустимость произвольного
вмешательства кого-либо в частные дела,
необходимость беспрепятственного
осуществления гражданских прав,
обеспечения восстановления нарушенных
прав, их судебной защиты, которые
провозглашаются и в числе основных начал
гражданского законодательства
(Постановление Конституционного Суда РФ от
1 апреля 2003 г. по делу о проверке
конституционности положения п. 2 ст. 7
Федерального закона "Об аудиторской
деятельности").
В то же время, отмечал
Конституционный Суд РФ в Постановлении от 21
апреля 2003 г. N 6-П по делу о проверке
конституционности положений п. п. 1 и 2 ст. 167
Гражданского кодекса РФ, права владения,
пользования и распоряжения имуществом
обеспечиваются не только собственникам, но
и иным участникам гражданского оборота. В
тех случаях, когда имущественные права на
спорную вещь, возникшие на предусмотренных
законом основаниях, имеют другие, помимо
собственника, лица - владельцы и
пользователи вещи, этим лицам также должна
быть гарантирована государственная защита
их прав. К числу таких имущественных прав
относятся и права добросовестных
приобретателей. Исходя из общеправового
принципа справедливости защита права
собственности и иных вещных прав, а также
прав и обязанностей сторон в договоре
должна осуществляться на основе
соразмерности и пропорциональности, с тем
чтобы был обеспечен баланс прав и законных
интересов всех участников гражданского
оборота - собственников, сторон в договоре,
третьих лиц. При этом возможные ограничения
федеральным законом прав владения,
пользования и распоряжения имуществом, а
также свободы предпринимательской
деятельности и свободы договоров также
должны отвечать требованиям
справедливости, быть адекватными,
пропорциональными, соразмерными, носить
общий и абстрактный характер, не иметь
обратной силы и не затрагивать существо
данных конституционных прав, т.е. не
ограничивать пределы и применение
основного содержания соответствующих
конституционных норм. Сама же возможность
ограничений, как и их характер, должна
обусловливаться необходимостью защиты
конституционно значимых ценностей, а
именно: основ конституционного строя,
нравственности, здоровья, прав и законных
интересов других лиц, обеспечения обороны
страны и безопасности государства.
Большое значение для развития и укрепления
малого бизнеса имеет Постановление
Конституционного Суда РФ от 19 июня 2003 г. N 11-П
по делу о проверке конституционности
положений федерального законодательства и
законодательства субъектов Российской
Федерации, регулирующего налогообложение
субъектов малого предпринимательства -
индивидуальных предпринимателей,
применяющих упрощенную систему
налогообложения, учета и отчетности.
Конституционный Суд РФ отметил, что
обжалуемый заявителями п. 3 ст. 1
Федерального закона "Об упрощенной системе
налогообложения, учета и отчетности для
субъектов малого предпринимательства" во
взаимосвязи с положениями других
федеральных законов в том смысле, который
был придан ему правоприменительной
практикой, возлагает на индивидуальных
предпринимателей обязанность уплачивать
налог на добавленную стоимость и налог с
продаж, тогда как организации, применяющие
упрощенную систему налогообложения, учета
и отчетности, от уплаты данных налогов
освобождены. Эти различия в
налогообложении, приводящие к дисбалансу в
обязанностях и правах субъектов малого
предпринимательства - индивидуальных
предпринимателей и организаций,
противоречат конституционному принципу
добросовестной конкуренции и препятствуют
свободной реализации конституционного
права на осуществление
предпринимательской деятельности,
использование своих способностей и
имущества (ч. 1 ст. 8 и ч. 1 ст. 34 Конституции
РФ). В то же время норма абз. 2 ч. 1 ст. 9
Федерального закона "О государственной
поддержке малого предпринимательства в
Российской Федерации" направлена на
регулирование налоговых отношений и
гарантирует субъектам малого
предпринимательства в течение указанного в
ней периода стабильность режима
налогообложения в целом, включая
неизменность перечня взимаемых налогов и
сборов и элементов налогового
обязательства по каждому из них. Действие
этой гарантии - в силу вытекающего из
Конституции РФ принципа стабильности
условий хозяйствования - должна
распространяться и на введение
законодателем новых налогов и сборов.
Значительное место в деятельности
Конституционного Суда РФ занимают вопросы
налогообложения. Обращаясь к статье 57
Конституции РФ, согласно которой каждый
обязан платить законно установленные
налоги и сборы, Конституционный Суд РФ в
своих постановлениях неоднократно
указывал, что налог можно считать законно
установленным только в том случае, если
законом зафиксированы все существенные
элементы налогового обязательства, т.е.
установить налог можно только путем
прямого перечисления в законе существенных
элементов налогового обязательства
(Постановления от 18 февраля 1997 г. по делу о
проверке конституционности Постановления
Правительства РФ "О введении платы за
выдачу лицензий на производство, розлив,
хранение и оптовую продажу алкогольной
продукции", от 11 ноября 1997 г. по делу о
проверке конституционности ст. 11.1 Закона
Российской Федерации "О Государственной
границе Российской Федерации" и др.).
По
смыслу ст. 57 Конституции РФ в системной
связи с ее ст. ст. 1 (ч. 1), 15 (ч. ч. 2 и 3) и 19 (ч. ч. 1
и 2), в Российской Федерации как правовом
государстве законы о налогах должны
содержать четкие и понятные нормы. Именно
поэтому Налоговый кодекс РФ предписывает,
что необходимые элементы налогообложения
(налоговых обязательств) должны быть
сформулированы так, чтобы каждый точно
знал, какие налоги, когда и в каком порядке
он обязан платить (п. 6 ст. 3), а все
неустранимые сомнения, противоречия и
неясности актов законодательства о налогах
толкуются в пользу налогоплательщика (п. 7
ст. 3).
Формальная определенность
налоговых норм предполагает их достаточную
точность, чем обеспечивается их правильное
понимание и применение. Расплывчатость
налоговой нормы может привести к не
согласующемуся с конституционным
принципом правового государства
произвольному и дискриминационному ее
применению государственными органами и
должностными лицами в их отношениях с
налогоплательщиками и тем самым - к
нарушению конституционного
