Защита права интеллектуальной собственности
А. МОРДВИНОВ
А. Мордвинов, старший
следователь прокуратуры Володарского
района Нижегородской области.
Последнее
время в России возрастает понимание
ценности права интеллектуальной
собственности, или авторского и связанных с
ним смежных прав. Однако действующее
уголовное законодательство создает
определенные трудности в сфере защиты этих
прав от преступных посягательств.
Так,
ранее диспозиция ч. 1 ст. 146 УК
предусматривала наступление уголовной
ответственности за незаконное
использование объектов авторских и смежных
прав, если это деяние повлекло причинение
крупного ущерба правообладателю. Понятие
крупного ущерба не расшифровывалось, что
создавало проблемы при квалификации,
поскольку еще существовала и существует ст.
7.12 КоАП, состав которой охватывает
аналогичные деяния, не причинившие
крупного ущерба.
Изменения ст. 146 УК
конкретизировали ее диспозицию (по крайней
мере, ч. ч. 2 и 3). Теперь законодатель четко
определил, что преступлением является
"незаконное использование объектов
авторского права и смежных прав, а равно
приобретение, хранение, перевозка
контрафактных экземпляров произведений
или фонограмм в целях сбыта, совершенные в
крупном размере" (ч. 2). Согласно примечанию к
рассматриваемой норме совершенным в
крупном размере признается деяние, если
стоимость незаконно использованных
объектов исключительных прав превышает 50
тыс. руб.
Однако на практике остается
открытым вопрос о том, чем
руководствоваться в определении размера
совершенного деяния при оценке предмета
преступного посягательства. Ведь, как
правило, нарушители исключительных прав
реализуют такие объекты по цене ниже, чем
рыночная. Конечно, он может быть решен путем
разработки соответствующих рекомендаций,
разъяснениями Верховного Суда РФ, но пока
их нет.
Кроме того, ч. 1 ст. 146 УК РФ
(присвоение авторства (плагиат), если это
деяние причинило крупный ущерб автору или
иному правообладателю) вновь оставляет
неразрешенным вопрос о том, какой же ущерб
оценивать как крупный. Таким образом,
законодательная конкретизация самого
понятия ущерба и его размера оставлена
законодателем без внимания.
Возможно,
эту проблему можно решить на практике
следующим образом.
Закон определяет
понятие ущерба как расходы, которые понесло
или должно понести для восстановления
своих нарушенных прав лицо (ст. 15 ГК РФ). Это
означает: для того, чтобы имел место ущерб,
лицо, исключительные права которого
нарушены, должно оказаться в ситуации,
когда ему придется нести расходы,
связанные, например, с неполучением дохода
от использования своих прав, которые, по
сути, за него присвоены нарушителем. В
гражданском праве такой вред известен как
упущенная выгода. Реальный ущерб
применительно к данной диспозиции вообще
невозможно установить, поскольку это
деяние всегда выражается в присвоении еще
не полученных правообладателем
материальных благ от использования объекта
его исключительных прав. Сама ценность
объекта авторского права может
определяться лишь объемом потребности в
нем граждан, покупающих право его
использования (потребления) за деньги, или
иначе - потребительским рынком.
При
прежней редакции ст. 146 УК, квалифицируя
действия нарушителя исключительных прав,
брали за основу расчета ущерба положение
информационного письма Высшего
Арбитражного Суда РФ от 28 сентября 1999 г., из
которого следует, что лицо, исключительное
право которого было нарушено, вправе
требовать компенсацию в размере от 100 до 50000
МРОТ. Это, естественно, не упущенная выгода,
а лишь субъективное представление
потерпевшей стороны относительно
понесенных им ущемлений прав в связи с
данным фактом. Но реально преступник
причиняет правообладателю (потерпевшему)
ущерб опосредованно. Не в привычном
понимании (реальный ущерб), а в виде не
полученной потерпевшим прибыли, которую он
мог бы получить, например, с потребителей
объекта исключительных прав, которых
привлек к себе более низкой отпускной ценой
преступник.
Данную схему, по нашему
мнению, следует представить в следующем
виде: потребительский рынок объектов
исключительных прав узкий; лицо, один раз
приобретшее такой объект для личного
пользования, не нуждается в приобретении
аналогичного продукта. Таким образом,
преступник, привлекая потребителя
продукции более низкой ценой или иными
выгодными для него условиями, лишает автора
или владеющее на законных основаниях
правами на реализацию данной продукции
лицо дохода, уменьшая своими действиями сам
потребительский рынок.
Исходя из этого,
размер причиненного ущерба автору или
правообладателю составит его упущенная
выгода из расчета установленной им в
обычных условиях стоимости на объекты
принадлежащих ему исключительных прав в
переложении, например, на объем
реализованных преступником экземпляров
литературного произведения.
Будет ли
причиненный ущерб крупным и как это
определить?
Думается, следует исходить
из объективных категорий оценки размера
материальных ценностей, которые существуют
на данном этапе развития общественных
отношений. В связи с этим, конечно,
законодателю целесообразнее было бы
установить его рамки в диспозиции самой
нормы, по аналогии с примечанием к ст. 146 УК
относительно ее ч. ч. 2 и 3. Само понятие
"крупный ущерб" объективное, его нельзя
путать с понятием "значительный ущерб",
являющимся субъективным, зависящим от
многих факторов. Например, материального
положения потерпевшего, хотя судебная
практика в ряде случаев и ранее относилась
к расчетам размера ущерба, причиненного
правообладателю, через призму
значительности, взяв за основу именно
материальное положение потерпевшего.
Относительно установления размеров
совершенного деяния, предусмотренного ст.
146 УК, можно пойти следующим путем.
Поскольку нарушители исключительных прав
(аудио-, видеопираты и иные), как правило,
реализуют контрафактную продукцию по
ценам, намного заниженным по сравнению с
реальной стоимостью легальных экземпляров
продукции, то редки случаи, когда сумма
стоимости изъятой у них контрафактной
продукции составляет необходимый размер
для наступления уголовной ответственности.
По моему мнению, за основу оценки этих
экземпляров следует брать объективно
существующую на легальном рынке среднюю
стоимость каждого экземпляра продукции.
Такая позиция наиболее отражает реальность
приносимого действиями виновного вреда.
Это положение принято на практике при
расследовании ряда иных преступлений
против собственности (при оценке ущерба,
причиненного хищением). Преступное
посягательство в рассматриваемой сфере
также направлено против права
собственности, только собственности
интеллектуальной.
Поскольку как ч. ч. 2 и
3, так и ч. 1 ст. 146 необходимым признаком
состава преступления предусмотрен крупный
размер, то не следует ли одинаково
подходить к их оценке, выраженной в МРОТ как
объективной единице измерения
материальных ценностей в обществе на
определенном этапе?
Однако
справедливости ради следует заметить, что,
возможно, законодателю в будущем следует в
диспозиции ч. 1 ст. 146 категорию крупного
ущерба заменить значительным ущербом. Это
связано, прежде всего, с имущественным
положением автора произведения,
затраченными на его создание средствами и
т.п., в связи с чем тяжесть ущерба в каждом
случае будет различна.
Приведенные
здесь предложения, естественно, не
бесспорны. Однако хочется надеяться, что
изложенное чем-то поможет развитию
методики расследования этих преступлений.
Нельзя также забывать, что самая
эффективная форма профилактики
преступлений - это неотвратимость
ответственности за него, а практика
привлечения к уголовной ответственности
лиц, совершающих посягательства на
интеллектуальную собственность, к
сожалению, в России пока не
развита.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ
"КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ
АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ" от 30.12.2001
N 195-ФЗ
(принят ГД ФС РФ
20.12.2001)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС
РФ 24.05.1996)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 21.10.1994)
ИНФОРМАЦИОННОЕ
ПИСЬМО Президиума ВАС РФ от 28.09.1999 N 47
"ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ СПОРОВ,
СВЯЗАННЫХ С ПРИМЕНЕНИЕМ ЗАКОНА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ "ОБ АВТОРСКОМ ПРАВЕ И СМЕЖНЫХ
ПРАВАХ"
Законность, N 11, 2004
