Понятие национальной и международной правовых систем
правовой системы, как в статическом, так и в
динамическом ее представлении. "Создание
норм международного права, - подчеркивает
Л.Х. Мингазов, - предполагает наличие общего
международно-правового сознания... Общее
международно-правовое сознание
формируется в процессе взаимодействия и
противоборства различных систем
государственного международно-правового
сознания и служит предпосылкой образования
общепризнанных норм международного права"
<*>.
--------------------------------
<*>
Мингазов Л.Х. Эффективность норм
международного права. Казань, 1990. С. 83 -
84.
Ю.Я. Баскин и Д.И. Фельдман также
отмечают, что не может быть общего
определения понятия правосознания, которое
не охватывало бы его международно-правовой
аспект. "И если согласиться с тем, -
указывают они, - что правосознание - это
выражение сознания политического в
категориях прав и обязанностей
юридического характера и в таких
производных от них категориях, как законное
и незаконное, правовое и неправовое, то эти
категории должны пониматься не узко, а
широко, включая законное и незаконное,
правовое и неправовое не только внутри
государства, но и в международных
отношениях" <*>.
--------------------------------
<*> Баскин Ю.Я., Фельдман Д.И.
Международное право: проблемы методологии.
М., 1971. С. 121.
Нетрудно заметить, что
различие подходов указанных авторов к
понятию международного правосознания
определяет расхождение их представлений о
том, какие субъекты способны выступать в
качестве его носителя. Одни исследователи
считают, что, хотя правосознание любого
общества имеет международный аспект,
собственно международное правосознание
может быть присуще только международному
сообществу в целом, да и то не всякому, а
только достигшему определенного уровня
интегрированности. Другие, напротив,
полагают, что "международность"
правосознания определяется не его
принадлежностью неким международным
структурам, а тем, что в качестве объекта
приложения мыслей и чувств субъектов в
данном случае выступает международное
право.
Вторая точка зрения
представляется нам наиболее приемлемой,
так как для характеристики понятия и
содержания международного правосознания
гораздо важнее, на наш взгляд, определить, в
отношении чего выражается субъективная
реакция участников международных
отношений, нежели то, о реакции каких
субъектов идет речь. Тем не менее нельзя не
признать и то обстоятельство, что второй
момент также очень важен. Поэтому во
избежание терминологической и смысловой
путаницы следовало бы говорить не о
"международном правосознании", а о
"международно-правовом сознании" субъектов
международной правовой системы. Причем в
число субъектов, обладающих
международно-правовым сознанием, должны
быть включены не только социальные группы
(классы, слои общества и др.), оказывающие
непосредственное влияние на процесс
международного нормотворчества и
правоприменения, но и его индивидуальные
носители (международные и национальные
должностные лица, граждане и др.), роль
которых в механизме имплементации
международно-правовых предписаний в
последние годы значительно возросла.
Как и правосознание, существующее в рамках
национальной правовой системы,
международно-правовое сознание в
структурном отношении состоит из двух
компонентов - рационального и
эмоционального. Первый представляет собой
совокупность теоретически обоснованных
юридических знаний, идей и оценок
международных правовых норм и находит свое
воплощение в международно-правовой
доктрине.
Как совершенно справедливо
указывает С.Ю. Марочкин: "Если применительно
к национальным правовым системам одним из
главных, конститутивных элементов
рассматривается "господствующая правовая
идеология", а доктрина - только одна из ее
форм либо одна из форм "господствующего
правосознания", то в международно-правовой
системе доктрина выступает как
самостоятельная, обособленная, причем
активная составляющая" <*>. Важная роль
доктрины как базовой составной части
международно-правового сознания
определяется еще и тем обстоятельством, что
общность идеологий не является все же, на
наш взгляд, необходимым условием
существования общего международного права,
а следовательно, и целостной
международно-правовой системы.
--------------------------------
<*> Марочкин С.Ю.
Действие норм международного права в
правовой системе Российской Федерации.
Тюмень, 1998. С. 16.
В свою очередь,
эмоциональный уровень
международно-правового сознания включает в
себя правовые чувства, настроения, желания,
характерные как для отдельной личности,
выступающей в роли "адресата"
международно-правовых норм, так и для
определенной социальной группы или
общества в целом, соизмеряющих свое
поведение с международными правовыми
предписаниями. Ведь подчас даже
государство посредством конкретных
действий своих органов и должностных лиц
или издания официальных документов
способно недвусмысленно демонстрировать
свое положительное или отрицательное
отношение к тому или иному
международно-правовому документу или
норме.
Содержательная характеристика
международной правовой системы была бы
неполной, если бы мы не упомянули еще об
одном ее структурном элементе - юридической
практике, которая в данном случае
охватывает деятельность не только
международных судебных и арбитражных
органов, но и других субъектов мирового
сообщества по созданию и осуществлению
международных правовых норм.
Изложенное выше позволяет прийти к выводу,
что международная правовая система
представляет собой целостную совокупность
правовых норм международного
происхождения, международных органов и
организаций, а также
международно-правового сознания,
обеспечивающих в процессе юридической
практики урегулирование выходящих за
пределы национальных границ общественных
отношений, возникающих между субъектами
мирового сообщества.
Нетрудно заметить,
что понятия международной и национальной
правовых систем очень близки друг другу, а
состав их компонентов во многом идентичен.
Существующие между ними различия не носят
принципиального характера и касаются,
главным образом, внутреннего содержания их
элементов. Тем не менее рассмотренные выше
особенности международной правовой
системы обусловливают неправомерность
механического использования в ее рамках
терминов и конструкций, выработанных общей
теорией права для национальных правовых
систем. Некоторые из них в этом случае
вообще не "срабатывают", другие приобретают
специфические особенности, которые должны
учитываться в рамках любого юридического
исследования или правоприменительной
деятельности.
В завершение хотелось бы
обратиться к мысли А.М. Васильева, который
совершенно обоснованно отмечает, что "в
противопоставлении международного права
национальному есть признание их взаимной
зависимости... Как международное, так и
национальное право несут в себе
обоснование друг друга, взаимную
потребность и даже в отдельных случаях
предвосхищение появления некоторых новых
фрагментов в другой системе права" <*>.
Это утверждение представляется
справедливым, поскольку в целом применимо к
процессу взаимодействия международной и
национальных правовых систем в его
наиболее общем виде.
--------------------------------
<*> Васильев А.М.
Указ. соч. С. 68.
Журнал российского права,
2004, N 11
