Понятие национальной и международной правовых систем
предписания, имеющие международный
характер, могут быть включены в состав
международной правовой системы. В
частности, этого нельзя сделать
применительно к нормам так называемого
мягкого международного права, содержащимся
в резолюциях международных организаций,
заключительных актах международных
конференций, совместных декларациях
государств и других международных актах и
соглашениях неюридического характера. Как
и международно-правовые нормы, нормы
международного "мягкого права"
непосредственно или опосредованно
создаются путем согласования
волеизъявлений государств относительно
содержания правил поведения. Однако их
основное отличие от международно-правовых
предписаний состоит в том, что при создании
"мягких" норм государства не принимают на
себя четких юридических обязательств по
реализации их положений.
Неотъемлемый
признак любой международно-правовой нормы -
ее юридическая сила, признанная
государствами или другими
нормообразующими субъектами. Утверждение
же за той или иной нормой качества
юридически обязательного правила
поведения без такого признания, а тем более
попытки придания ей силы "мягкой" или
"квазиюридической" нормы международного
права, противоречат самой природе
последнего и способствуют "эрозии"
представлений о нем как о системе
юридически обязательных предписаний.
Именно поэтому акты, содержащие нормы
международного "мягкого" права, следует
рассматривать в качестве международных
договоренностей или обыкновений, которые
не относятся к числу источников
международного права и не могут быть,
следовательно, включены в состав
нормативной составляющей международной
правовой системы, охватывающей только
юридические конструкции.
Тем не менее
Т.Н. Нешатаева считает, что "правовые
системы могут иметь в качестве источников
как обязательные, так и рекомендательные
нормы", в том случае если законодатель или
иной субъект, обладающий правом разработки
и принятия правовых актов, пожелает
включить в их состав положения
рекомендательного характера. В качестве
одной из таких правовых систем она называет
право международных организаций, которому,
по ее мнению, "в отличие от международного
публичного права известно деление
источников на рекомендательные и
обязательные" <*>. С этой точкой зрения
трудно согласиться. Правовая норма
действительно может регулировать
общественные отношения не императивно, а
диспозитивно. Однако в любом случае ее
положения должны быть обязательны для
исполнения субъектами правоотношений. В
противном случае мы не сможем говорить об
этом правиле поведения как о правовой
норме.
--------------------------------
<*>
Нешатаева Т.Н. Международные организации и
право. Новые тенденции в
международно-правовом регулировании. М., 1998.
С. 108 - 111.
С.В. Бахин также полагает, что
существуют нормативные документы, которые
хотя и не являются источниками
международного публичного или
национального права, но обладают
свойствами правовых актов. К числу таких
документов он относит, в частности,
разработанные в 1994 году Международным
институтом унификации частного права
Принципы международных коммерческих
контрактов и одобренные в этом же году
Европарламентом Принципы европейского
контрактного права. Предлагая именовать
совокупность подобных актов "субправом",
С.В. Бахин отмечает, что речь в данном случае
идет об "особой правовой категории", которую
"следует рассматривать как продукт
деятельности международных организаций,
ставящих перед собой цель оптимизации
регулирования международных коммерческих
отношений" <*>.
--------------------------------
<*> Бахин С.В. Субправо (международные
своды унифицированного контрактного
права). СПб., 2002. С. 140 - 141.
Далее он
указывает, что "особую форму права
рассматриваемые правила представляют
собой постольку, поскольку они не
санкционируются государством
(государствами) напрямую, а могут
действовать в рамках установленного
правопорядка в связи с тем, что государство,
устанавливая принципы свободы контракта и
автономии воли сторон, допускает тем самым
использование подобных правил в рамках
своей юрисдикции". Другими словами, по
мнению С.В. Бахина, государство априори
допускает возможность придания
соответствующим документам юридически
обязательного характера не только по
прямому указанию компетентных
государственных органов, но и на основе
волеизъявления самих участников отношений,
регулируемых такими актами <*>.
--------------------------------
<*> См.: Там же. С. 142 -
144.
На наш взгляд, указанную точку зрения
также нельзя признать соответствующей
действительности. Положения документов,
которые С.В. Бахин рассматривает в качестве
"субправовых" актов, безусловно, оказывают
регулятивно-обязывающее воздействие на
поведение участников международных
частноправовых отношений. Более того, факт
их соблюдения или несоблюдения может, при
определенных обстоятельствах, помочь
установить в суде правомерность или
противоправность действий, совершенных
участниками сделки. Однако обязывающая
сила таких документов гораздо ближе по
своей природе к обязывающей силе
контрактных положений, нежели к
обязывающей силе юридических правил
поведения. Обращение сторон контракта к
подобным документам в целях разрешения
спорной ситуации носит вспомогательный,
субсидиарный характер и осуществляется
только на основе, в рамках, с санкции и во
исполнение конкретных регулятивных норм
национальных и (или) международных правовых
актов, а не закрепленных в них абстрактных
принципов. Поэтому соглашение сторон о
возможности применения к их правам и
обязанностям по внешнеторговому контракту
"субправового" акта не способно придать его
нормам правовой характер в отсутствие явно
выраженного предварительного признания
государством юридической силы положений
такого документа.
Вопреки широко
распространенному в отечественной
правовой доктрине мнению, в состав
нормативной компоненты международной
правовой системы не могут быть включены и
нормы международного частного права. Это
объясняется тем, что само словосочетание
"международное частное право" - это не более
чем учебно-методический и научный термин,
используемый для обозначения совокупности
правовых норм национального и
международного происхождения, находящихся
в тесном взаимодействии и регулирующих
особую группу относительно обособленных
общественных отношений международного
немежгосударственного невластного
характера. При этом соответствующие нормы
не исключаются из национально-правовых
систем или из системы международного
публичного права <*>. Международное
частное право, таким образом, представляет
собой искусственное образование,
полисистемный комплекс нормативных
предписаний различной системной
принадлежности и не образует
самостоятельной правовой конструкции,
которая могла бы стать обособленным
элементом нормативного уровня
международной правовой системы.
--------------------------------
<*> Подробнее об
этом см.: Гаврилов В.В. Международное
частное право. С. 1 - 25.
Точно такую же
природу имеют, по нашему мнению,
нормативные комплексы, именуемые в трудах
некоторых ученых транснациональным правом
и (или) международным правом в широком
смысле слова. Характерным признаком этих
образований, как и международного частного
права, является то, что они не образуют
самостоятельной системы права,
представляют собой лишь результат
взаимодействия различных частей систем
международного публичного и
внутригосударственного права, а также, в
некоторых случаях, неправовых нормативных
источников международного и национального
происхождения.
Особого внимания
заслуживает вопрос о возможности включения
в состав нормативной компоненты
международной правовой системы норм
внутригосударственного права.
Необходимость пристального внимания к этой
проблеме объясняется также тем
обстоятельством, что международное право в
большинстве государств мира признается
составной частью их национальных правовых
систем.
Решение данного вопроса
напрямую зависит от определения параметров
той социальной среды, в рамках которой
происходит функционирование международной
правовой системы. Выше уже указывалось, что
применительно к понятию "национальная
правовая система" подобная среда
ограничивается рамками конкретной страны.
В случае же с международной правовой
системой речь в этом отношении должна идти
о категории "мировое сообщество",
охватывающей значительно более широкий
круг субъектов - от государств и
международных организаций до
транснациональных корпораций и индивидов,
являющихся участниками отношений,
выходящих за рамки национальных границ.
Каждый из указанных субъектов вносит свой
вклад в обеспечение нормального
существования и развития мирового
сообщества. Тем не менее функции его
управляющей подсистемы во всех случаях
непосредственно или опосредованно
выполняет международное сообщество
государств <*>.
--------------------------------
<*> См.: Лукашук И.И. Глобализация,
государство, право, XXI век. М., 2000. С. 60 - 61,
112.
Именно государства обладают
правомочиями устанавливать в рамках
мирового сообщества по согласованию друг с
другом юридически обязательные правила
поведения, формировать его институционный
каркас, а также определять перечень и
компетенцию других субъектов, выполняющих
подобные функции. Создаваемые при этом на
универсальном, региональном или
двустороннем уровне нормативно-правовые
предписания (при достижении между
государствами соответствующей степени
согласия) распространяют свое обязывающее
или управомочивающее действие на все
субъекты мирового сообщества. Те же
характеристики, но с известными
предметными и территориальными
ограничениями, имеют юридически
обязательные нормы права международных
организаций и права ЕС.
При таком
подходе к определению среды
функционирования международной правовой
системы и характеристике действующих в ее
рамках системных правовых конструкций
нормы внутригосударственного права не
могут быть включены в их перечень. Несмотря
на то, что эти правила поведения в целом
ряде случаев выступают в качестве
эффективных регуляторов отношений с
участием субъектов разных стран, они, как
правило, не порождают обязательств и не
предоставляют прав для субъектов
управляющей подсистемы мирового
сообщества.
Совершенно иная ситуация
складывается в рамках национальных
правопорядков. Здесь международно-правовые
нормы, в силу прямого указания внутреннего
права соответствующих стран, сохраняют
свою юридически обязывающую силу и
способны поэтому выступать в качестве
самостоятельного элемента нормативного
уровня их национальных правовых систем.
Изложенное выше позволяет прийти к выводу,
что нормативный уровень международной
правовой системы образуют нормы
международного публичного и европейского
права, а также обладающие юридической силой
нормы права международных организаций. Все
другие нормативные комплексы,
функционирующие в рамках мирового
сообщества, либо не являются
самостоятельными системными правовыми
образованиями, либо не способны оказывать
на субъекты его управляющей подсистемы
регулирующее воздействие юридического
характера.
Международные правовые
предписания, как и нормы
внутригосударственного права в своей
сфере, не только выступают в качестве
нормативной основы международной правовой
системы, но и играют важную роль в ее
функционировании, определяя компетенцию и
порядок деятельности различных
межгосударственных объединений, а также
процедуру создания и осуществления в
рамках мирового сообщества
соответствующих источников права. Они
также оказывают существенное влияние на
определение содержания механизма
имплементации норм международного права на
внутригосударственном уровне. Можно
сказать, что сегодня государства свободны в
выборе путей и средств реализации
международных правовых предписаний на
своей территории настолько, насколько эти
вопросы не урегулированы международным
правом <*>.
--------------------------------
<*>
Подробнее об этом см.: Гаврилов В.В.
Международный механизм контроля за
имплементацией универсальных актов о
правах человека // Московский журнал
международного права. 1995. N 4. С. 24 - 37.
У
международной правовой системы в ее
статическом представлении, как и у системы
национально-правовой, есть своя
институционная составляющая,
представленная совокупностью различных
международных органов и организаций. В
интересующей нас области они выполняют как
минимум три группы задач. Во-первых,
международные органы и организации своей
деятельностью способствуют сближению
позиций отдельных стран, подготавливая
почву для выработки ими согласованных
международно-правовых документов.
Во-вторых, они сами принимают активное
участие в международном правотворчестве
как посредством участия в договорном
процессе государств, так и путем
осуществления собственной нормотворческой
деятельности. И, наконец, в-третьих,
международные органы и организации
осуществляют широкий спектр
организационно-исполнительных,
контрольных и судебных функций в целях
своевременной, всесторонней и полной
реализации на практике международных
правовых предписаний, а также привлечения к
ответственности субъектов, виновных в их
нарушении.
Особого внимания
заслуживает такой элемент международной
правовой системы, как правосознание.
Известно, что правосознание является
духовной основой национальной правовой
системы и представляет собой в структурном
отношении единство двух частей: правовой
идеологии и правовой психологии <*>.
Существуют ли аналогичные структурные
элементы в рамках международной правовой
системы и допустимо ли вообще говорить о
международном правосознании?
--------------------------------
<*> См.: Певцова Е.А.
Современные дефинитивные подходы к
правовой культуре и правовому сознанию //
Журнал российского права. 2004. N 3. С. 70.
Одни
ученые категорически отрицают такую
возможность. Так, например, С.В. Черниченко
прямо указывает, что "поскольку нет
какой-либо единой международной
надстройки, нет и международного
правосознания, как части этой надстройки"
<*>. Вместо него на международной арене,
по его мнению, мы имеем дело с
взаимодействием правосознаний,
вырабатываемых различными обществами. В
отличие от волеизъявлений государств их
нельзя согласовывать друг с другом, так как
правосознание - это часть идеологии. А
согласование различных идеологий, считает
ученый, "равнозначно их примирению или
слиянию, что объективно невозможно, как
невозможен механический синтез различных
обществ и социальных групп, порождающих или
питающих соответствующие идеологии.
Примирение или слияние идеологий - это
появление новой, отличной от них идеологии,
отражающей новые тенденции развития
общества" <**>.
--------------------------------
<*> Черниченко С.В. Теория международного
права. Т. 1. М., 1999. С. 137.
<**> Там же. С.
138.
С точки зрения других исследователей,
международное правосознание является
необходимой и важной компонентой
международной
