Правовая аргументация при выработке правовых позиций конституционных и уставных судов субъектов российской федерации
согласно которой оспариваемые положения
указанного республиканского Закона в том
смысле, в каком понимаются налоговыми
органами в части исчисления авансового
платежа в размере годовой суммы налогового
платежа без учета сведений о снятии с
регистрации транспортного средства,
умаляют конституционное право
собственности этой категории
налогоплательщиков <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С.
21.
Как видно из проведенного анализа,
Конституционный Суд Республики Карелия в
качестве правовых аргументов привел нормы
Налогового кодекса РФ в их буквальном
смысле. Здесь мы имеем дело с так
называемыми "чистыми", т.е. не
интерпретируемыми судом правовыми
аргументами, которыми служили нормы
федерального законодательства.
Однако
нередко конституционные и уставные суды
дают нормам федеральных законов свою
интерпретацию. Поэтому в данных случаях
правовым аргументом служит не только сама
правовая норма, но и ее толкование
конституционным (уставным) судом. При этом и
норма, и ее интерпретация имеют в
мотивировочной части решения суда равную
юридическую силу.
Так, например,
Конституционный Суд Республики Саха
(Якутия) 7 июля 2003 г. вынес Постановление по
делу о толковании части первой ст. 62
Конституции (Основного Закона) Республики
Саха (Якутия). В нем он применил положение
Федерального закона "Об общих принципах
организации законодательных
(представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов
Российской Федерации", согласно которому
законодательная инициатива в
законодательном органе субъекта Федерации
принадлежит депутатам, высшему
должностному лицу, представителям органов
местного самоуправления и иным органам.
Суд дал следующую интерпретацию данной
правовой нормы: "Этот перечень является
обязательным, но не исчерпывающим.
Федеральный закон допускает, что
конституцией (уставом) субъекта Федерации
право законодательной инициативы может
быть предоставлено и иным органам,
общественным организациям, находящимся на
территории данного субъекта. Тем самым
федеральный законодатель установил
границы законодательных полномочий
субъекта Федерации в регулировании
субъектного состава права законодательной
инициативы в законодательных
(представительных) органах" <*>.
Следовательно, конституционные и уставные
суды субъектов Федерации в качестве
правовых аргументов применяют не только
нормы федерального законодательства в их
буквальном смысле, но и дают им свою
интерпретацию, которая не имеет
самостоятельного значения, а становится
правовым аргументом во взаимосвязи с
интерпретируемой правовой нормой.
--------------------------------
<*> Акты
конституционного правосудия субъектов
Российской Федерации // Дайджест
оперативной информации. 2003. N 11. С. 17,
18.
Правовыми аргументами для обоснования
правовых позиций конституционных и
уставных судов субъектов Федерации
являются и правовые нормы их конституций
(уставов), законов и иных нормативных
правовых актов. Однако эти правовые
аргументы в отличие от аргументов - норм
федерального законодательства имеют одну
особенность: их правовые нормы не всегда
можно отнести к правовым аргументам. По
крайней мере, правовыми аргументами не
могут быть те правовые нормы,
конституционность которых проверяется, или
те статьи и отдельные положения
конституций и уставов субъектов Федерации,
толкование которых дается. Во всех
остальных случаях приведенные в
мотивировочной части решений
конституционных (уставных) судов нормы
регионального законодательства и их
интерпретация являются правовыми
аргументами.
Эмпирическим материалом
для этого вывода может служить
Постановление Конституционного Суда
Республики Саха (Якутия) от 9 июля 2002 г. по
делу о проверке конституционности
положения ст. 28 Закона Республики Саха
(Якутия) "Об улусной, городской (города
республиканского значения) администрации в
Республики Саха (Якутия)".
В данном
Постановлении проверялась
конституционность абз. 4 ст. 28 указанного
Закона Республики Саха (Якутия), согласно
которому глава администрации не вправе
состоять в руководящих органах
политических партий. Неопределенность, по
мнению заявителя, возникла в вопросе о том,
подлежит ли данная норма применению при
избрании председателем регионального
отделения политической партии
действующего главы администрации.
Конституционный суд Республики Саха
(Якутия) при разрешении данного дела наряду
с федеральным законодательством в качестве
правовых аргументов для обоснования своей
правовой позиции использовал нормы
Конституции Республики, а также
республиканского законодательства.
Правовыми аргументами, взятыми для
обоснования правовой позиции из
регионального законодательства, стали ст. 4
Конституции Республики Саха (Якутия) и ст.
ст. 3 и 19 Закона Республики Саха (Якутия) "О
государственной службе в Республики Саха
(Якутия)". В первом случае Конституционный
Суд дал толкование указанной статьи
Конституции Республики, которое и
послужило правовым аргументом для
обоснования правовой позиции Суда. Во
втором случае правовым аргументом стали
правовые нормы республиканского Закона в
их буквальном смысле.
В Постановлении
Суда указывается, что деятельность
региональных отделений политических
партий основывается на ст. 4 Конституции
Республики, согласно которой демократия
осуществляется на базе идеологического и
политического многообразия,
многопартийности и законности.
Общественные объединения создаются и
действуют в рамках Конституции РФ и
Конституции Республики Саха (Якутия). Тем
самым Республика обязуется не
устанавливать государственную идеологию и
принимать все меры для обеспечения
деятельности различных партий. С другой
стороны, Республика гарантирует путем
утверждения законности реальность
принципов идеологического многообразия и
многопартийности.
По своему
предназначению политические партии
призваны участвовать в осуществлении
государственной власти, представлять
интересны граждан в органах
государственной власти и местного
самоуправления. Партии объединяют граждан
в зависимости от их социальной и
политической ориентации. Поэтому их
соперничество имеет позитивное значение и
направлено на претворение в жизнь
народовластия, используя возможности
парламентаризма и периодически проводимых
выборов.
Республики Саха (Якутия)
устанавливает демократические и формально
определенные условия участия политических
партий в осуществлении региональной
государственной власти. Так, Законом "О
государственной службе в Республики Саха
(Якутия)" объявлена внепартийность
государственной службы (ст. 3). Этим же
Законом должностным лицам запрещается
заниматься в служебное время деятельностью
в интересах политической партии, а также
агитацией в пользу политической партии (ст.
19).
Приведенные правовые аргументы
стали основными при формировании правовой
позиции Суда. Согласно ей правило абз. 4 ст. 28
Закона "Об улусной, городской (города
республиканского значения) администрации в
Республики Саха (Якутия)" о том, что глава
администрации не вправе состоять в
руководящих органах политических партий,
не выходит за пределы законных условий,
необходимых для соперничества партий, в
одинаковой мере относится ко всем партиям;
не устанавливает чрезмерных ограничений;
ограждает очередные выборы от
злоупотреблений в части излишнего
использования административных ресурсов
должностными лицами, занимающими
руководящие посты в партии; ориентировано
на снижение влияния отдельных политических
партий на исполнительную власть.
В
целом положение абз. 4 ст. 28 указанного
Закона утверждает равенство политических
партий перед исполнительной властью.
Рассматриваемая норма основана на
конституционных принципах равенства
общественных объединений перед законом и
ограничения деятельности политических
партий по правовым критериям.
Далее
следует основанный на этой правовой
позиции общий вывод Суда о том, что
положение абз. 4 ст. 28 рассматриваемого
Закона направлено на создание условий
многопартийности и вносит элемент
равенства в область политического
соперничества партий и поэтому
соответствует ст. 4 Конституции Республики
Саха (Якутия).
Относительно избрания
главы администрации членом политсовета
политической партии Суд производство
прекратил из-за неподведомственности ему
этого дела <*>.
--------------------------------
<*> Акты конституционного правосудия
субъектов Российской Федерации // Дайджест
оперативной информации. 2002. N 11. С. 26 -
28.
Среди правовых аргументов,
используемых для обоснования своих
правовых позиций, конституционные и
уставные суды субъектов Федерации
используют правовые позиции
Конституционного Суда РФ в качестве актов,
имеющих преюдициальное значение, не
требующих доказательств и дополнительной
аргументации. Здесь имеются в виду не
только правовые позиции Конституционного
Суда РФ, высказанные им при обращении
конституционных и уставных судов по
конкретным делам, рассматриваемым ими, в
этот Суд, но и его правовые позиции,
высказанные без данных обращений при
рассмотрении других дел.
Судебные акты
Конституционного Суда РФ, их выводы и
решения обязательны и для конституционных
(уставных) судов субъектов Федерации при
решении конституционных вопросов и споров.
Федеративное устройство государства
обусловливает взаимозависимость
федерального законодательства и законов и
нормативных актов субъектов Федерации,
изданных по вопросам, относящимся к ведению
органов государственной власти Российской
Федерации и органов государственной власти
субъектов Федерации. Поэтому правовые
позиции Конституционного Суда РФ по делам,
касающимся названных вопросов, независимо
от того, является ли объектом нормоконтроля
федеральный или региональный закон, имеют
существенное предопределяющее значение
для конституционного (уставного) суда
субъекта Федерации, столкнувшегося по делу
с решением аналогичной задачи.
Из этого
совершенно правильного утверждения
вытекают, по крайней мере, два вывода.
Во-первых, правовые позиции
Конституционного Суда РФ в качестве
правовых аргументов для обоснования
правовых позиций конституционных и
уставных судов субъектов Федерации имеют
предопределяющее значение. И, во-вторых,
правовые позиции Конституционного Суда РФ
не всегда служат правовыми аргументами для
конституционных (уставных) судов субъектов
Федерации, а лишь в тех случаях, когда
рассматриваемое ими дело касается
предметов совместного ведения Российской
Федерации и ее субъектов. Следовательно,
правовые позиции Конституционного Суда РФ
в качестве правовых аргументов
конституционных и уставных судов субъектов
Федерации ограничены предметами
совместного ведения Российской Федерации и
ее субъектов.
С 1996 г. по апрель 2001 г.
конституционные и уставные суды субъектов
Федерации использовали правовые позиции
Конституционного Суда РФ в 32 случаях. По
нашим подсчетам после апреля 2001 г. и до июня
2004 г. конституционные и уставные суды
субъектов Федерации применяли правовые
позиции Конституционного Суда РФ в
качестве своих правовых аргументов еще в 19
случаях.
Определяющее значение
правовые позиции Конституционного Суда РФ
имели при выработке правовой позиции
Конституционного суда Республики Карелия в
Постановлении от 12 мая 2003 г. по делу о
проверке конституционности некоторых
положений п. 5 ст. 50 Закона Республики
Карелия "О выборах депутатов
представительных органов и глав местного
самоуправления в Республики Карелия",
установившего, что при равном числе
полученных голосов избранным считается
кандидат, зарегистрированный ранее <*>.
При вынесении решения о
неконституционности данной нормы
Конституционный суд Республики Карелия
сослался на правовую позицию
Конституционного Суда РФ, выраженную в его
Постановлении от 25 апреля 2000 г. по делу о
проверке конституционности п. 11 ст. 51
Федерального закона "О выборах депутатов
Государственной Думы Федерального
Собрания Российской Федерации".
Конституционный Суд РФ указал, что право
быть избранным в органы государственной
власти и органы местного самоуправления
(пассивное избирательное право) - одно из
основных прав граждан и важнейший элемент
их правового статуса в демократическом
обществе. Установленные законодателями
правила не должны искажать существо этого
права, создавать необоснованные
препятствия для его реализации, нарушать
принцип равного избирательного права
<**>.
--------------------------------
<*> Акты
конституционного правосудия субъектов
Российской Федерации // Дайджест
оперативной информации. 2003. N 5. С. 32.
<**> Там же. С. 33.
Конституционный Суд
Республики Татарстан при вынесении решения
по делу о толковании п. 2 ч. 2 ст. 119
Конституции Республики Татарстан, согласно
которой в пределах своих полномочий
Кабинет Министров Республики Татарстан
способствует осуществлению мер по
укреплению банковской, денежной и
кредитной систем, сослался на правовую
позицию Конституционного Суда РФ,
выраженную в его Постановлении от 10 декабря
1997 г. по делу о проверке конституционности
ряда положений Устава (Основного Закона)
Тамбовской области. Суть этой правовой
позиции состояла в том, что органы
государственной власти субъектов
Федерации участвуют в финансовых, валютных
и кредитных отношениях, имеющих
общефедеральное значение.
В итоге
Конституционный Суд Республики Татарстан
пришел к выводу, что участие правительства
Республики Татарстан в осуществлении мер
по укреплению банковской, денежной и
кредитной систем означает, что
правительство Республики Татарстан
правомочно и обязано содействовать
проведению мер, обеспечивающих нормальное
функционирование и развитие банковской,
денежной и кредитной систем как важнейших
составных частей финансовой системы
Республики Татарстан путем участия в
финансовых, валютных, кредитных отношениях,
имеющих общефедеральное значение.
При
вынесении решения по делу о толковании
подп. "б" п. 2 ст. 20 Устава (Основного Закона)
Калининградской области Уставный суд
Калининградской области сослался сразу на
две правовые позиции Конституционного Суда
РФ. Первая изложена в Постановлении от 29 мая
1998 г. по делу о проверке конституционности
ч. 4 ст. 28 Закона Республики Коми "О
государственной службе Республики Коми". В
ней принцип разделения властей трактуется
как предполагающий распределение
компетенции между органами
государственной власти с целью их
взаимного уравновешивания и недопущения
подчинения друг другу <*>.
--------------------------------
<*> Акты
конституционного правосудия субъектов
Российской Федерации // Дайджест
оперативной информации. 2004. N 1. С. 52.
В
результате Уставный суд Калининградской
области пришел к заключению, что
установленное указанным пунктом ст. 20
Устава (Основного закона) Калининградской
области полномочие областной Думы по
утверждению программы
социально-экономического развития
Калининградской области, представляемой
главой администрации (губернатором)
Калининградской области, следует понимать
как исключительное <*>.
