О стороне в договорах, заключенных доверительным управляющим
ЗАКЛЮЧЕННЫХ ДОВЕРИТЕЛЬНЫМ
УПРАВЛЯЮЩИМ
О.Р. ЗАЙЦЕВ
О.Р. Зайцев,
магистр частного права, аспирант Института
законодательства и сравнительного
правоведения при Правительстве Российской
Федерации, юрист ОАО "СНГК".
Одним из
наиболее часто совершаемых доверительным
управляющим во исполнение договора
доверительного управления имуществом
(далее - ДУ) действий является заключение им
договоров. В связи с этим и для
доверительного управляющего, и для
учредителя управления, и для контрагентов
по таким договорам (назовем их договорами
во исполнение ДУ) принципиальное значение
приобретает вопрос о том, кто является
стороной в таких договорах. И в судебной
практике, и в литературе можно встретить
мнение, что стороной в таких договорах
является управляющий, а не учредитель
управления; такой подход встречается и в
законодательстве, регулирующем отношения
по ДУ паевыми инвестиционными фондами
<*>. Препятствием, однако, к его принятию
является п. 2 ст. 1020 Гражданского кодекса РФ
(далее - ГК РФ): права, приобретенные
управляющим в результате действий по ДУ,
включаются в состав переданного в ДУ
имущества. Поскольку эта норма никак не
ограничивает круг таких прав, следует
признать, что речь идет обо всех правах, в
том числе о правах собственности, и о правах
требования, тем более что вряд ли было бы
обоснованно, если бы одни права (например,
обязательственные) включались в состав
управляемого имущества, а другие (например,
собственности) - нет. В соответствии с ГК РФ
эти права включаются в состав переданного в
ДУ имущества; однако нас интересует, кто
является субъектом этих прав. В этом смысле
более определенными выглядят формулировки
п. 9 ст. 36.13 Федерального закона от 7 мая 1998 г. N
75-ФЗ "О негосударственных пенсионных
фондах" и п. 9 ст. 18 Федерального закона от 24
июля 2002 г. N 111-ФЗ "Об инвестировании средств
для финансирования накопительной части
трудовой пенсии в Российской Федерации",
согласно которым доходы от ДУ, полученные
благодаря средствам пенсионных накоплений,
не являются собственностью управляющей
компании, а относятся на прирост средств,
переданных в ДУ. Однако и в этих Законах
почему-то не указано, что собственником
этих доходов как включенных в состав
управляемого имущества становится
учредитель. А вот, например, в ст. 234
Банковского кодекса Республики Беларусь
прямо говорится о праве собственности
учредителя ДУ на денежные средства,
полученные при ДУ. Более того, в комментарии
к ней сказано, что все полученное
доверительным управляющим в результате
осуществления им его деятельности по
управлению денежными средствами является
также собственностью вверителя. В данном
случае, по-видимому, имеется в виду, что и
ценные бумаги, приобретенные управляющим
(ст. 222 Банковского кодекса Республики
Беларусь), также становятся собственностью
учредителя. Авторы проекта федерального
закона "Об особенностях доверительного
управления ценными бумагами" <**> также
предлагают закрепить, что учредитель ДУ
является собственником ценных бумаг и
денежных средств, приобретенных
управляющим в связи с осуществлением им
своих прав и обязанностей по договору ДУ (п.
1 ст. 25).
--------------------------------
<*> См.:
абз. 7 и 9 п. 1 ст. 40 Федерального закона от 29
ноября 2001 г. N 156-ФЗ "Об инвестиционных
фондах" и п. 7 и 9 Положения о порядке
передачи управляющей компанией своих прав
и обязанностей по договору доверительного
управления паевым инвестиционным фондом
другой управляющей компании (утв.
Постановлением ФКЦБ от 11 сентября 2002 г. N
37/пс).
<**> См.: www.aea.ru/data/doc_com1.zip,
03.06.05.
В случаях двух других договоров, по
которым одно лицо совершает сделки в
интересах другого, ГК РФ четко регулирует
интересующий нас вопрос: в договоре
поручения права приобретает доверитель (п. 1
ст. 971), а в договоре комиссии - комиссионер
(п. 1 ст. 990). Как видно, в этих двух случаях
субъектом прав становится тот, от чьего
имени совершалась сделка. Казалось бы, раз
договоры во исполнение ДУ совершаются от
имени управляющего, то он и должен
становиться носителем этих прав. Но тогда
часть управляемого имущества (переданная
управляющему при заключении договора
учредителем) принадлежала бы учредителю, а
часть (приобретенная управляющим в
процессе управления) - управляющему. Такая
ситуация явно внутренне противоречива. В
связи с этим правильнее считать, что, раз
переданное самим учредителем в ДУ
имущество остается в его собственности, то
и все приобретаемые в связи с ДУ права также
должны принадлежать учредителю.
Обязанности по договорам во исполнение ДУ в
гл. 53 ГК РФ не указаны, что трудно объяснить.
Возможно, ГК РФ не дает прямого ответа на
этот вопрос потому, что раз в п. 2 ст. 1020
утверждается, что права по договорам во
исполнение ДУ принадлежат учредителю,
пришлось бы признать, что и обязанности по
таким договорам лежат на учредителе. Однако
тогда возникает вопрос: в чем смысл
указания на то, что управляющий совершает
сделки от своего имени, а не от имени
учредителя? Теоретически возможно
предположить, что права по договорам во
исполнение ДУ будут принадлежать
учредителю, а обязанности - управляющему,
однако такая модель выглядит более чем
странно, особенно с точки зрения
контрагентов. Известны случаи, когда права
по договору принадлежат одному лицу, а
обязанности - другому: это возможно в
ситуации договора в пользу третьего лица
(ст. 430 ГК РФ). Однако последний рассчитан на
ситуацию, когда это третье лицо как раз не
хочет приобретать и осуществлять свои
права через посредника, как это имеет место
при ДУ, а, напротив, желает делать это
самостоятельно.
Есть в гл. 53 ГК РФ и
косвенные подтверждения того, что
обязанным по договорам во исполнение ДУ
становится учредитель: абз. 2 п. 3 ст. 1012
устанавливает, что при отсутствии указания
о действии управляющего в этом качестве он
обязывается перед третьими лицами лично и
отвечает перед ними только принадлежащим
ему имуществом. Что означает указание на
личное обязывание в этом случае? С точки
зрения грамматического толкования
приведенной нормы оно не равнозначно
ответственности только имуществом
управляющего. Представляется, что "личное"
обязывание означает обязывание самого
себя: подтверждением этому служит, в
частности, то, что, когда в ГК РФ
употребляется термин "лично", имеется в виду
"именно этот субъект, а не другой" (ср. п. 3 и 4
ст. 182, п. 1 ст. 187, п. 1 ст. 313, п. 2 ст. 418, п. 1 ст. 706,
п. 1 ст. 770, ст. 780, 805 и 974). При этом раз абз. 2 п. 3
ст. 1012 является противовесом его абз. 1,
говорящего о совершении управляющим сделок
хотя и от своего имени, но с указанием на
свой статус, можно сделать вывод, что в
первом случае управляющий обязывается не
лично, а обязывает учредителя.
Признание управляющего приобретающим
обязанности по договорам во исполнение ДУ
влекло бы серьезную проблему: в отличие от
договора комиссии, где комитент обязан
освободить комиссионера от обязательств,
принятых им на себя перед третьим лицом по
исполнению комиссионного поручения, а при
банкротстве комиссионера эти обязанности
переходят в силу закона (ст. 1000 и 1002 ГК РФ), в
нормах гл. 53 не предусматривается перевод
долгов по договорам во исполнение ДУ с
управляющего на учредителя. Это означает,
что при прекращении договора ДУ договорные
отношения управляющего с учредителем уже
будут прекращены, и кредиторы по таким
обязательствам будут сразу обращать
взыскание на личное имущество
управляющего, ибо управляемого имущества у
него уже нет, его вообще нет, так как нет
договора ДУ. Авторы проекта закона
Республики Беларусь "О доверительном
управлении имуществом", предлагающие, как и
в договоре комиссии, закрепить, что по
сделкам, совершенным управляющим с
третьими лицами, управляющий приобретает
права и становится обязанным даже в случае,
если вверитель и был назван в сделке (ст. 19),
одновременно предусматривают, что
вверитель должен освободить управляющего
от его обязательств перед третьими лицами,
возникших при исполнении поручения по
управлению имуществом вверителя и
связанных с данным поручением (ст. 36). В
соответствии с п. 3 ст. 1022 ГК РФ и учредитель,
и управляющий несут ответственность всем
своим имуществом (с соблюдением
очередности). Между тем если исходить из
того, что один из них является должником, а
другой - нет, то тогда один из них несет
ответственность всем своим имуществом
именно потому, что он должник (для него это
не нужно специально подчеркивать, надо было
лишь установить аналогичную
ответственность для другого), однако этого
не сделано. Не случайно в литературе
ответственность управляющего по долгам по
договорам во исполнение ДУ называют
субсидиарной и обращают внимание на ее
сходство с ответственностью поручителя.
Факт, что взыскание все же начинается с
имущества учредителя, также
свидетельствует о том, что именно он
является должником.
Законодательство и
экономика, 2005, N 10
