Определение размера убытков в английском праве: основные принципы и современные тенденции регулирования
в дальнейшем таким же образом "экономить"
путем неисполнения своих договорных
обязанностей - стимулировать его к этому
было бы неверно.
Английское право пошло
по пути обеспечения юридической силы
"потребительского излишка" относительно
недавно. В 1977 году было разрешено дело Radford v.
De Froberville: ответчица обязалась построить
стену, отделяющую ее участок от участка
истца, но не сделала этого; суд взыскал с нее
в пользу истца стоимость постройки стены,
хотя и не отрицал, что для разделения
участков было бы достаточно и забора. Более
сложным оказалось дело Ruxley Electronics and Construction
Ltd. v. Forsyth, процесс по которому прошел
несколько инстанций и завершился решением
Палаты лордов в 1996 году. Некий господин
Форсайт заказал сооружение бассейна в
своем саду. Бассейн был сооружен, но
оказался несколько меньшей глубины, чем
было согласовано, хотя и совершенно
безопасен для ныряния. Заказчик удержал
причитавшиеся подрядчику деньги, а в ответ
на иск об их взыскании потребовал выплаты
ему 21 560 фунтов стерлингов в качестве
стоимости исправления недостатков
бассейна, причем утверждал, что
действительно собирается его перестроить.
Тем не менее Палата лордов постановила
выплатить ему 2500 фунтов стерлингов за
"потерю удобства" (loss of amenity), то есть
своеобразное возмещение морального вреда
за нарушение потребительского договора.
Решающим критерием при вынесении такого
решения стала разумность присуждения того
или иного возмещения, которая определялась
исходя из того, в чем именно состоял ущерб
заказчика. В данном случае, как определила
Палата лордов, ущерб состоял всего лишь в
разочаровании по поводу неточного
соответствия результата работы договорным
требованиям.
Однако английская
судебная практика вынуждена выходить за
рамки традиционного понимания убытков как
компенсаторной меры и, таким образом, вновь
находить подлежащий защите интерес
потерпевшей стороны за пределами
ожидаемого интереса. Дело в том, что в
последнее время наука и судебная практика
пытаются найти систему в тех разрешавшихся
в разное время спорах, где вообще нельзя
было обнаружить никакого ущерба истца, но
нарушение договора имело такой характер,
что оно должно было быть наказано
(средствами договорного права). Возмещение
убытков в таких случаях происходит в виде
изъятия дохода, полученного ответчиком от
нарушения договора, то есть в определенной
степени по образцу возврата
неосновательного обогащения; видимо,
именно поэтому соответствующий интерес
истца получил название реституционного
(restitutionary interest).
Такого рода мера защиты
уходит корнями в некоторые отрасли
английского права, смежные с договорным
правом, - право собственности, патентное
право, доверительную собственность и
другие. Когда вопрос об изъятии дохода,
полученного от нарушения договора (но не от
потерпевшей стороны), возник в деле Wrotham Park
Estate Co Ltd. v. Parkside Homes Ltd. (1974 г.), то судьи нашли
аналогию, позволившую взыскать доход,
полученный ответчиком от нарушения
договора, именно в нормах, регулирующих
нарушение прав собственности. В этом деле
речь шла об обязанности владельца участка
(ответчика) не строить на участке дома в
интересах владельца прилегающего участка
(истца); ответчик нарушил обязанность и стал
получать доход от построенных домов.
Принимая решение об изъятии этого дохода,
суд основывался на том, что взыскиваемая
сумма - это своеобразная плата, за которую
истец согласился бы освободить ответчика
от обязательства, если бы тот вместо
нарушения договора попытался согласовать с
истцом такое освобождение. Затем, в деле Surrey
County Council v. Bredero Homes Ltd. (1993 г.), при практически
аналогичных фактах Апелляционный суд вынес
решение о присуждении истцу всего лишь двух
фунтов стерлингов "номинальных убытков",
основываясь, в частности, на принципиальных
соображениях: а) взыскание доходов
ответчика повлечет значительную
неопределенность в вопросе оценки убытков
в дальнейших коммерческих и
потребительских спорах; б) возмещение
убытков - компенсаторная мера защиты.
Несоответствие этих двух решений друг
другу было настолько очевидно, что при
разрешении Палатой лордов дела Attorney General v.
Blake and Another (2000 г.) лорду Николлсу из
Биркенхеда пришлось указать на
правильность лишь одного из них:
"...настолько, насколько решение Bredero не
соответствует подходу, использованному в
деле Wrotham Park, последний подход должен
считаться предпочтительным" <*>.
--------------------------------
<*> Данное решение
цитируется по тексту, размещенному в сети
Интернет по адресу:
http://www.bailii.org/uk/cases/UKHL/2000/45.html.
На деле Attorney
General v. Blake and Another необходимо остановиться
подробнее. Речь идет о британском
разведчике Джордже Блэйке, который в
определенный момент стал также советским
разведчиком. Будучи осужден к тюремному
заключению в Великобритании, он в 1966 году
бежал из тюрьмы и в 1989 году, находясь в
Москве, заключил с одним из британских
издательств договор о публикации своих
мемуаров, где, в частности, раскрывалась
информация о его работе в британских
спецслужбах, уже переставшая быть
секретной. В деле, возбужденном по иску
Короны, речь шла об изъятии в пользу
государства 90 000 фунтов стерлингов, которые
издательство собиралось выплатить Блэйку
после имевшей место в 1990 году публикации
книги <*>. Лорд Николлс, высказывая
поддержанное тремя из четырех других
участников судебного состава мнение о
необходимости взыскания прибыли Блэйка в
пользу Короны (или, как говорят, об отчете
Блэйка в своей прибыли), сделал упор на
особые факты данного дела: Блэйк, поступая
на службу в британскую разведку, давал
письменное обязательство не разглашать
никакую официальную информацию, не
исключая ту, которая потеряла статус
секретной; у Короны есть законный интерес в
предотвращении получения им прибыли, дабы
ни один работник спецслужб не имел
финансового стимула к нарушению такого
обязательства - ведь работа этих
государственных органов основана на полной
уверенности работников друг в друге, что
обеспечивается полной секретностью их
работы. При этом судья напрямую заявил, что
не считает нужным выводить какой-либо общий
принцип для присуждения к взысканию
прибыли, который может быть применен вне
связи с фактами данного дела.
--------------------------------
<*> Договор, о
нарушении которого шла речь в данном деле, -
трудовой договор Блэйка с британской
разведкой. Английское право не проводит
такой четкой грани между
гражданско-правовыми и трудовыми
договорами, какая имеется, например, в
российском праве.
Чтобы понять значение
этого решения, обратимся к высказываниям
лорда Хобхауза - судьи, не согласившегося с
мнением большинства по данному делу. Он
отметил значительные недостатки в
выносимом решении. Обязательство, данное
Блэйком при поступлении на службу, не
носило коммерческого характера, а
подчеркивало возможность уголовной
ответственности за указанное разглашение;
тем не менее за нарушение данного
обязательства к Блэйку применяется мера
ответственности, призванная защищать лишь
коммерческий интерес или вещное право.
Данное дело не связано с прецедентом Wrotham Park
Estate Co Ltd. v. Parkside Homes Ltd. - ведь Корона требует
не платы от издательства за публикацию, а
изъятия всех доходов Блэйка от нее.
Дальнейшее применение реституционных
убытков в коммерческой сфере должно
сопровождаться аккуратнейшим
рассмотрением возможности такого
применения. (Как указала английская
исследовательница Дж. Пул, такое
предупреждение "вряд ли помешает
составлению исков по коммерческим спорам с
требованием к ответчику отчитаться в своей
прибыли" <*>.)
--------------------------------
<*> Poole J. Textbook on Contract. 6th ed. P. 391.
На
основании этого можно сделать вывод, что
решение против Джорджа Блэйка имеет для
английского договорного права
существенное значение: применена и будет
применяться в дальнейшем новая мера защиты
интересов кредитора в нарушенном договоре,
но четкие принципы ее применения пока не
установлены.
Для тех, кто, возможно,
пожелает изучить данные вопросы по
специальной литературе, отметим, что при
таком изучении можно столкнуться и с другим
пониманием реституционного интереса. Так
иногда называют интерес истца, связанный с
возвращением ему тех благ, которые он
передал по договору ответчику и в обмен на
которые ответчик (в нарушение договора)
ничего не предоставил <*>. В данном
случае, однако, поскольку речь идет о
необходимости возврата переданного по
договору, то нет смысла в каких-либо
специальных правилах определения размера
убытков <**>; более того, по мнению
некоторых авторов, здесь речь идет не о
возмещении убытков, а о реституции как о
самостоятельной мере защиты интересов при
нарушении договора <***>.
--------------------------------
<*> См.: McKendrick E. Op. cit.
P. 403 - 405.
<**> Исключение см.: Ibid. P. 405
(денежное возмещение за передачу товара или
услуги).
<***> Poole J. Textbook on Contract. 6th ed. P. 388,
432 - 437.
Вышеизложенное дает основание для
следующих выводов. Развитие норм,
регулирующих определение размера убытков
при нарушении договора, весьма четко
отражает достаточно известные
положительные и отрицательные стороны
английского права как права в значительной
мере прецедентного: с одной стороны,
гибкость, способность меняться в
соответствии с новыми общественными
запросами; с другой стороны, стремление
отследить корни всякого выносимого
судебного решения в некоем устоявшемся в
течение веков принципе и - при
необходимости отойти от такого принципа в
силу его устарелости - способность судов
устанавливать правила, лишь формально
связанные с имеющимися прецедентами, а по
сути являющиеся в основном результатом
усмотрения данных судей. Можно сделать и
более частный вывод. Развитие теории и
практики в направлении придания
юридической силы "потребительскому
излишку" и по пути защиты реституционного
интереса делает акцент на роли договора как
связи, призванной обеспечить исполнение
сторонами своих обязанностей, а не только
принудить стороны к возмещению друг другу
убытков. Теории "эффективного нарушения",
обосновывающей в некоторых случаях
социальную пользу от нарушения договора
<*>, брошен весьма серьезный вызов
<**>.
--------------------------------
<*> См.
подробнее: Мозолин В.П., Фарнсворт Е.А. Указ.
соч. С. 129 - 132; Карапетов А.Г. Иск о
присуждении к исполнению обязательства в
натуре. М., 2003. С. 95 - 97.
<**> См.: Chen-Wishart M.
Restitutionary Damages for Breach of Contract // The Law Quarterly Review. 1998.
Vol. 114. P. 369 (в заметке комментируется решение
Апелляционного суда по вышеописанному
спору Короны с Дж. Блэйком; в этом решении
были высказаны некоторые концептуальные
соображения относительно реституционных
убытков, впоследствии в основном
отвергнутые при рассмотрении дела Палатой
лордов).
Журнал российского права, 2004, N
12
