Институт перевода долга в российском дореволюционном гражданском праве
затрудняла выработку единого подхода к
решению вопросов, связанных с практическим
применением рассматриваемого института
гражданского права.
Так, одним из первых
требовал решения вопрос о ДОПУСТИМОСТИ
самого перехода обязанностей должника на
основании договора.
Вывод о
допустимости такого перехода обязанностей
к новому должнику делался на основании
общих правил о "составлении и совершении
договоров", закрепленных в ст. 1528 и 1530 ч. 1 т. X
Свода законов. Положениями ст. 1528 было, в
частности, установлено, что договор должен
составляться "по взаимному согласию
договаривающихся лиц" и "цель его должна
быть не противна законам, благочинию и
общественному порядку". Нормы ст. 1530
предоставляли договаривающимся сторонам
право "включать в договор по обоюдному
согласию и по их усмотрению всякие условия,
законам не противные".
Соглашение о
переводе долга рассматривалось как не
противоречащее вышеуказанным положениям
ст. 1528 и 1530. "Наши законы не говорят о
договорной делегации, - отмечал В.И.
Синайский, - но она признается сенатом, ибо
очевидно, что соглашение о делегации не
противоречит ст. 1530. Кроме того, нашим
законам известны отдельные случаи
делегации" <*>. И.Н. Трепицын на вопрос о
возможности перевода долга, основанного на
сделке, отвечал так: "Ввиду общей свободы
договоров, ввиду совершенно частного и
чисто имущественного характера входящих
сюда интересов и отношений, ввиду, наконец,
хотя бы и частичного, но все же несомненного
признания перевода долгов... Сводом законов,
ответ должен быть утвердительный: к
переводу долгов, с согласия кредитора,
препятствий нет, хотя этот институт и не
определен законом во всей его полноте"
<**>.
--------------------------------
<*>
Синайский В.И. Указ. соч. С. 78.
<**>
Трепицын И.Н. Указ. соч. С. 240.
В работах
дореволюционных юристов рассматривались
вопросы формы, состава участников, правовые
последствия "договорной" перемены должника
в обязательстве, формы и значения согласия
кредитора на перевод долга, допустимости
передачи отдельных видов обязанностей,
перевода долга в двусторонних ("обоюдных")
обязательствах и др. Многие из предложенных
цивилистической наукой и судебной
практикой решений этих вопросов не
утратили актуальности и в наше время.
Специальных положений о форме,
предъявляемой к договору о переводе долга,
в действующем законодательстве не
содержалось. Практикой выработалось
правило, нашедшее закрепление в
первоначальных редакциях проекта
Гражданского уложения, что договор о
переводе долга должен быть подчинен
действию общих правил о форме
обязательственного договора, а перевод
обязательства, удостоверенного письменным
актом, должен быть удостоверен на письме,
независимо от суммы обязательства <*>.
Однако впоследствии, в ходе работы над
проектом Гражданского уложения,
редакционной комиссией было
сформулировано требование о необходимости
для всех случаев перевода долга и на всякую
сумму письменной формы. Так, в ст. 164 проекта
(ред. 1914 г.) говорилось: "Соглашения сторон по
переводу обязательств на всякую сумму
должны быть удостоверены на письме".
--------------------------------
<*> См. ст. 150 ред. 1899
г.; ст. 130 ред. 1903 г.; ст. 1690 ред. 1905 г.
В
работах юристов указывалось на возможность
совершения перевода долга в двух
договорных формах:
"1) или соглашением
КРЕДИТОРА С ТРЕТЬИМ ЛИЦОМ, которое
принимает на себя обязанность
первоначального должника; но здесь нужно,
кроме того, и освобождение первоначального
должника, чтобы не произошла кумуляция;
2) или соглашением ДОЛЖНИКА С ТРЕТЬИМ ЛИЦОМ
по тому же предмету; но здесь необходимо,
кроме того, согласие кредитора, так как
перемена в лице должника может весьма
существенно отразиться на его интересах"
<*>.
--------------------------------
<*>
Трепицын И.Н. Указ. соч. С. 236; также см.:
Синайский В.И. Указ. соч. С. 78.
Обе из
указанных форм, закрепленные
соответственно в ст. 414 и 415 Германского
гражданского уложения 1896 г., были известны
авторам проекта Гражданского уложения
Российской Империи. Однако при работе над
проектом редакционная комиссия пришла к
обоснованному выводу, что о первой из
вышеуказанных форм "нет основания особо
упоминать в проекте, ибо такой договор
подлежит общим правилам о договорах,
заключенных в пользу третьего лица, по
применению коих изъявление должником
согласия на оный имеет то последствие, что
договорившиеся стороны не вправе после
того изменить или отменить договор, если не
сохранили за собой этого права в самом
договоре" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Проект
Редакционной комиссии по составлению
Гражданского уложения. Кн. 5. Обязательства.
Т. 1. С. 321.
Таким образом замена должника в
обязательстве, основанная на соглашении
кредитора с третьим лицом, принимающего на
себя обязанность первоначального должника,
была выведена за пределы регулирования
главы об уступке требований и переводе
обязательств проекта Гражданского
уложения, а в проектируемых статьях о
переводе долга нашла закрепление
конструкция, основанная на соглашении
должника с третьим лицом.
Согласие
кредитора на перевод долга рассматривалось
в качестве юридического факта, с которым
связывался переход обязанностей к новому
должнику. "Договор о переводе
обязательства, - разъясняют авторы проекта
Гражданского уложения, - переносит
ответственность по обязательству с
должника на третье лицо лишь со времени
изъявления на то согласия со стороны
верителя, так что если согласия не
последует, то и переход означенной
ответственности считается не
совершившимся, т.е. должник не
освобождается от обязательства" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 322 -
323.
Отсутствие согласия кредитора не
влияло на действительность самого договора
о переводе долга. Частью 2 ст. 163 проекта
Гражданского уложения (ред. 1914 г.)
предусматривалось, что "лицо, принявшее на
себя обязательство должника, несет в
отношении его обязанность своевременно
удовлетворить верителя, хотя бы последний
отказал в согласии на перевод
обязательства".
С момента получения
согласия кредитора "новый должник получает
право пользоваться всеми теми возражениями
против кредитора, которые вытекают из
главного обязательства. Это следует из
того, что новый должник занимает место
прежнего и, значит, воспринимает все то
главное (в плюсе и в минусе), что имелось у
его предшественника: здесь происходит
частное преемство в долге" <*>.
--------------------------------
<*> Трепицын И.Н.
Указ. соч. С. 237.
Другим правовым
последствием, связанным с переходом
обязанностей к новому должнику, было
"прекращение всех обеспечений: в виде
поручительства, залога и т.п., т. к. эти
обеспечения имели в виду определенного
должника" <*>.
--------------------------------
<*> Синайский В.И. Указ. соч. С. 78.
Подводя
итог рассмотрению взглядов на перевод
долга в российском дореволюционном
гражданском праве, можно сделать следующие
выводы.
1. Особенностью развития
института перевода долга в феодальную
эпоху являлась его неразвитость, включение
в качестве элемента в уже сформировавшиеся
в то время институты права, прежде всего в
составе наследственного права.
2. К
началу XX века складываются элементы
концептуального подхода к раскрытию
перевода долга (классификация, общие
условия перехода обязанностей).
3. В
современном российском гражданском праве
исторический потенциал проблемы перевода
долга реализован недостаточно. По-прежнему
продолжает оставаться актуальной
разработка концептуального подхода к
проблеме, а также основанного на таком
подходе законодательного регулирования
указанного гражданско-правового
института.
Журнал российского права, 2005,
N 1
