Новый упк рф: перспективы нравственного совершенствования применения мер уголовно-процессуального принуждения, связанных с лишением свободы
ПРИМЕНЕНИЯ МЕР УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
ПРИНУЖДЕНИЯ,
СВЯЗАННЫХ С ЛИШЕНИЕМ
СВОБОДЫ
И.А. АНТОНОВ
Антонов И.А.,
докторант кафедры уголовного процесса
Санкт-Петербургского университета МВД
России, кандидат юридических наук,
доцент.
Если мы действительно хотим
построить правовое государство и создать
гражданское общество, то право, а
соответственно и правоприменительная
практика должны быть всецело направлены на
охрану прав и свобод человека и гражданина.
Особо это касается области уголовного
судопроизводства, где возможно применение
мер государственного принуждения весьма
ощутимого характера. Сегодня данный вид
государственной деятельности нуждается в
коренном реформировании, развитии
процессуальных гарантий защиты личности от
незаконного и необоснованного ограничения
ее прав и свобод при производстве по
уголовным делам в целом как одной из целей
современного российского уголовного
судопроизводства (п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ) и
реальном обеспечении неприкосновенности
личности, в частности как
международно-правового и конституционного
принципа отправления правосудия.
Среди
основных направлений развития
судебно-правовой реформы в нашей стране
намечалось совершенствование
законодательства и правоприменительной
практики с целью реальной защиты прав и
свобод человека как высшей ценности
общества и государства; намечалось, в
частности, приведение в соответствие
национального уголовно-процессуального
законодательства и практической
деятельности государственных органов и
должностных лиц, осуществляющих уголовное
судопроизводство, Конституции России и
международно-правовым актам в области
охраны прав человека, естественному праву и
нравственности. Насколько это реализовано
при принятии нового
Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации?
При первом
взгляде закрепленные в УПК РФ нормы носят
отчетливо выраженный правозащитный
характер. Уголовное судопроизводство как
особый вид государственно-правовой
деятельности согласно ст. 6 УПК РФ имеет
своим назначением защиту прав и законных
интересов лиц и организаций, потерпевших от
преступлений, а также защиту личности от
незаконного и необоснованного обвинения,
осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Законодательное закрепление
высоконравственной нормы о защите личности
в качестве одной из целей уголовного
судопроизводства, несомненно, имеет важное
значение для нравственного
совершенствования и самой
уголовно-процессуальной деятельности.
Однако эта норма, в свою очередь, должна
обеспечиваться детальной регламентацией
оснований, условий и порядка применения
мер, ограничивающих права и свободы,
которые также должны быть соотнесены с
принципами справедливости и гуманизма. И
вот здесь выявляется несоответствие норм
российского уголовно-процессуального
законодательства нравственным и
международно-правовым нормам в области
охраны прав и свобод человека.
Так, с
одной стороны, в главе 2 УПК РФ "Принципы
уголовного судопроизводства" закреплен
принцип неприкосновенности личности (ст. 10),
направленный на защиту прав и свобод лиц,
вовлекаемых в производство по уголовным
делам от незаконного и необоснованного
ограничения. Согласно принципу
неприкосновенности личности, никто не
может быть задержан по подозрению в
совершении преступления или заключен под
стражу при отсутствии на то законных
оснований, предусмотренных
уголовно-процессуальным законом. До
судебного решения лицо не может быть
подвергнуто задержанию на срок более 48
часов. Суд, прокурор, следователь, орган
дознания и дознаватель обязаны немедленно
освободить всякого незаконно задержанного,
или лишенного свободы, или незаконно
помещенного в медицинский или
психиатрический стационар, или
содержащегося под стражей свыше срока,
предусмотренного уголовно-процессуальным
законом. Лицо, в отношении которого в
качестве меры пресечения избрано
заключение под стражу, а также лицо, которое
задержано по подозрению в совершении
преступления, должно содержаться в
условиях, исключающих угрозу его жизни и
здоровью.
Данный
уголовно-процессуальный принцип, стоящий
на страже прав и свобод лиц, попадающих в
сферу производства по уголовным делам,
прямо вытекает из норм Конституции
Российской Федерации (ст. 22) и норм
международно-правовых актов, в частности
Европейской конвенции о защите прав
человека и основных свобод, в которой
указывается (ст. 5): "Каждый человек имеет
право на свободу и личную
неприкосновенность. Никто не может быть
лишен свободы иначе как в случаях и в
порядке, которые установлены законом...
Каждому арестованному незамедлительно
сообщаются на понятном ему языке причины
его ареста и любое предъявленное ему
обвинение. Каждое лицо, подвергнутое аресту
или задержанию в соответствии с
положениями подпункта (с) пункта 1 статьи 5,
незамедлительно доставляется к судье или
иному должностному лицу, уполномоченному
законом осуществлять судебные функции, и
имеет право на судебное разбирательство в
течение разумного срока или на
освобождение до суда. Освобождение может
ставиться в зависимость от предоставления
гарантий явки в суд. Каждый, кто лишен
свободы путем ареста или задержания, имеет
право на разбирательство, в ходе которого
суд безотлагательно решает вопрос о
законности его задержания и выносит
постановление о его освобождении, если
задержание незаконно..."
С другой
стороны, и положения Конвенции, к слову
сказать, обязательной для России, и
положения Конституции (ст. 22) находят свое
преломление в иных нормах
уголовно-процессуального закона, которые
отступают от необходимости ставить охрану
прав и свобод личности во главу; приоритет
отдается насущным проблемам борьбы с
преступностью, связанным с низкой
эффективностью работы органов дознания и
предварительного следствия и волокитой.
И в ст. 22 Конституции России, и в ч. 1 ст. 10 УПК
РФ четко указано, что до судебного решения
лицо не может быть подвергнуто задержанию
на срок более 48 часов. По истечении 48 часов с
момента задержания подозреваемый подлежит
освобождению, если в отношении его не была
избрана мера пресечения в виде заключения
под стражу (ст. 94 УПК РФ). Однако далее мы
обнаруживаем, что при необходимости
избрания в качестве меры пресечения
заключения под стражу прокурор, а также
следователь и дознаватель с согласия
прокурора возбуждают перед судом
соответствующее ходатайство.
Постановление о возбуждении ходатайства и
материалы, подтверждающие обоснованность
ходатайства, предоставляются судье не
позднее чем за 8 часов до истечения срока
задержания (ч. 3 ст. 108 УПК РФ). Рассмотрев
ходатайство, судья выносит постановление
об избрании меры пресечения в виде
заключения под стражу, об отказе в
удовлетворении ходатайства либо об
отложении принятия решения по ходатайству
стороны на срок не более чем 72 часа для
представления ею дополнительных
доказательств обоснованности задержания. В
этом случае судья указывает в
постановлении дату и время, до которых он
продлевает срок задержания (ч. 7 ст. 108 УПК
РФ).
На наш взгляд, такой подход к
соблюдению прав и свобод человека и
гражданина в Российской Федерации
недопустим. Теперь срок задержания в
случае, когда суд откладывает принятие
решения о применении меры пресечения
заключения под стражу, может насчитывать 120
часов (пять суток). Данная норма нуждается в
значительной корректировке или отмене, так
как она не соответствует статье 6 УПК РФ -
назначению уголовного судопроизводства,
его гуманистической направленности. Даже
так называемый розыскной УПК РСФСР
предусматривал лишь 72 часа для задержания
лица по подозрению в совершении
преступления.
Конечно, российский
законодатель при принятии нового
уголовно-процессуального закона не нарушил
конституционную норму, в которой
указывается о задержании на 48 часов до
судебного решения (то есть при дословной
трактовке по судебному решению возможно и
дальнейшее задержание). Однако суд - не
панацея от всех бед. На наш взгляд, во
избежание дальнейших злоупотреблений и
законодателя, и правоприменителя следует
изменить и редакцию ст. 22 Конституции
России, и ст. 10 УПК РФ, исключив из них слова
"до судебного решения". Вообще задержание,
осуществляемое в рамках уголовного
преследования, как один из видов мер
уголовно-процессуального принуждения, не
может быть свыше 48 часов. Целесообразно
остановиться на содержании п. 11 ст. 5 УПК РФ:
"Задержание подозреваемого - мера
процессуального принуждения, применяемая
органом дознания, дознавателем,
следователем или прокурором на срок не
более 48 часов с момента фактического
задержания лица по подозрению в совершении
преступления". Ни о каком судебном решении
при этом речь не идет.
Помимо этого, не
соответствует нормам Конвенции о защите
прав человека и основных свобод
предусмотренный в уголовно-процессуальном
законе срок предъявления обвинения. Так, в
случае заключения под стражу
подозреваемого обвинение ему может быть
предъявлено в пределах 10 суток (ст. 100 УПК
РФ). Такое положение вряд ли можно назвать
незамедлительным сообщением арестованному
"любого предъявленного ему обвинения". При
этом названное право обвиняемого "быть
незамедлительно уведомленным о любом
предъявленном ему обвинении" было еще более
ущемлено принятием Федерального закона от
22 апреля 2004 года N 18-ФЗ "О внесении изменений
и дополнений в УПК РФ", согласно которому
"обвинение в совершении хотя бы одного из
преступлений, предусмотренных статьями 205,
205.1, 206, 208, 209, 277, 278, 279, 281 и 360 Уголовного
кодекса Российской Федерации, должно быть
предъявлено подозреваемому, в отношении
которого избрана мера пресечения, не
позднее 30 суток с момента применения меры
пресечения, а если подозреваемый был
задержан, а затем заключен под стражу - в тот
же срок с момента задержания".
Кроме
того, в УПК РФ ни словом не упоминается и о
праве арестованного на судебное
разбирательство в разумные сроки или на
освобождение до суда. Сроки же заключения
под стражу до судебного разбирательства,
предусмотренные статьей 109 УПК РФ в
редакции Закона, принятого в 2001 году, вряд
ли можно считать разумными в данной
интерпретации и нравственными по
содержанию (срок 18 месяцев содержания под
стражей до судебного разбирательства,
который может быть продлен при соблюдении
установленных законом условий на
неопределенный срок - до окончания
ознакомления с материалами уголовного
дела). Дополнения же, внесенные в
уголовно-процессуальный закон Федеральным
законом "О внесении изменений и дополнений
в УПК РФ" от 4 июля 2003 года N 92-ФЗ, еще более
отдаляют процессуальные нормы от Конвенции
о защите прав человека и основных свобод, от
нравственного совершенства и от какой-либо
разумности. Так, согласно новой части 11
статьи 109 УПК РФ по истечении предельного
срока содержания под стражей в случаях,
предусмотренных пунктом 4 части 10 статьи 109
УПК РФ, и при необходимости производства
предварительного расследования суд вправе
продлить срок содержания лица под стражей,
но не более чем на 6 месяцев.
Совсем
иначе решается данный вопрос в зарубежных
странах, где указанное право действительно
реализовано в сфере уголовного
судопроизводства. Например, в Англии
предварительное заключение до предания
суду не может продолжаться более 70 дней (в
Уэльсе - 112 дней) до начала судебного
разбирательства. В Шотландии обвиняемый,
содержащийся под стражей, должен быть
освобожден, если на 110 день не было начато
судебное рассмотрение его дела. В
Нидерландах дело может быть рассмотрено
судом, только если прокурор направит его в
суд в течение 100 дней с начала ареста <*>.
Таким образом, можно утверждать, что в
процессуальных системах развитых стран
более гарантирована защита личности от
незаконного и необоснованного ограничения
ее прав и свобод.
--------------------------------
<*> См.: Комментарий к
Уголовно-процессуальному кодексу
Российской Федерации / Под ред. А.В.
Смирнова. СПб., 2003. С. 80.
Мы, к сожалению,
забываем и национальные традиции. Еще
Екатерина II считала, что "заключение
обвиняемого не есть следствие чистых начал
справедливости, но есть следствие мер для
поддержания общественного безопасия и
может считаться необходимым только по
началам политики уголовного права" <*>.
Эта мысль была отражена и в ее Наказе: "Тот
погрешит против безопасности личной
каждого гражданина, кто правительству,
долженствующему исполнять по законам и
имеющему власть сажать в тюрьму гражданина,
дозволит отнимать у одного свободу под
видом каким маловажным, а другого оставлять
свободным, несмотря на знаки преступления
самые ясные (ст. 160). Содержание под стражею
должно длиться сколь можно меньше и быть
столь снисходительно, сколь можно... Решить
дело надлежит так скоро, как возможно (ст.
168). Быть под стражею не должно признавать за
наказание, но за средство хранить опасно
особу обвиняемого, которое хранение
обнадеживает его вместе и о свободе, когда
он не виновен (ст. 172)" <**>.
--------------------------------
<*> Цит. по кн.:
Линовский В.А. Опыт исторических розысканий
о следственном уголовном судопроизводстве
в России. М., 2001. С. 118 - 119.
<**> Свод
законов Российской империи. 1767. Июля
30.
Даже ретроспективный анализ
советского уголовно-процессуального
законодательства, часто ругаемого за
ненадлежащую охрану прав и свобод человека
и гражданина, указывает на его большую
гуманность и бережное отношение к личности.
Исследование данного вопроса, проведенное
Ю.И. Стецовским, показывает, что в 1932 году
следствие по чекистским делам должно было
быть закончено в двухмесячный срок со дня
заключения обвиняемого под стражу; в 1938
году в постановлениях ЦК ВКП(б) и СНК СССР
предписывалось заканчивать расследование
в сроки, установленные законом; граждан,
арестованных по обвинению в политическом
преступлении, не держать под следствием
более чем три месяца, после чего дело должно
быть ликвидировано либо передачей в суд,
либо самостоятельным решением коллегии
ОГПУ. Фактически до принятия УПК РСФСР в 1960
году предельный срок ареста не мог
превышать 3 месяца. И хотя практика
показывала, что этого времени вполне
достаточно, в 1958 году Генеральному
прокурору СССР разрешили продлевать срок
ареста до 9 месяцев. Позднее, в 1989 году, этот
срок увеличился вдвое - до 18 месяцев, а в 1996
году срок заключения обвиняемого под
стражей стало возможным продлить еще на
шесть месяцев для его ознакомления с
материалами уголовного дела <*>. Таким
образом, чем "дальше" мы отходили от
тоталитарного режима и говорили о
необходимости гуманизации
законодательства, тем более умаляли права и
свободы лиц, попадающих в сферу уголовного
судопроизводства в принимаемых
нормативных правовых актах. Конечно,
правоприменительная практика советского
периода отходила от требований закона,
установленные сроки заключения под стражу
нарушались и незаконно продлевались,
однако мы говорим сейчас более о
законодательном закреплении принципа
неприкосновенности личности, нежели о
нарушениях законности.
--------------------------------
<*> Стецовский Ю.И.
Право на свободу и личную
неприкосновенность:
