Обвинение и защита: проблема равных возможностей
подсудимых в наше время, как и в прошлом,
является весьма незначительным (в 2003 году
оправдано лишь 1,2 процента; в первой
половине 2004 года - также 1,2 процента).
То,
что обвиняемый может противопоставить
обвинительной деятельности следователя
(например, показания по предъявленному
обвинению, представление доказательств,
участие в следственных действиях), в
действительности во многом является
эфемерным, иллюзорным, не имеющим надежных
гарантий. Более того, использование
обвиняемым отдельных из принадлежащих ему
прав в ряде случаев может обернуться против
его законных интересов. Не может не
вызывать недоумения, например, следующее
положение из Кодекса: при согласии
обвиняемого дать показания он должен быть
предупрежден о том, что его показания могут
быть использованы в качестве доказательств
по уголовному делу (п. 3 ч. 4 ст. 47).
Больного предупреждают не о том, что
прописанное ему лекарство - хорошее
средство для лечения от болезни, а о
недопустимости его передозировки,
возможных побочных негативных
последствиях применения и т.д. В уголовном
процессе его непрофессиональные участники
должны предупреждаться об их
ответственности за неисполнение
процессуальных обязанностей, за совершение
деяний преступного характера (например,
заведомо ложный донос, заведомо ложные
показания, разглашение данных
предварительного расследования) и т.д.
Обвиняемого же необходимо предупредить,
что данные им показания могут быть
использованы против него самого в качестве
обвинительных доказательств. Это важнейшее
правовое положение, служащее делу защиты
обвиняемого от предъявленного обвинения,
основанное на его презумпции невиновности,
оказалось лишь в подтексте названной нормы
Кодекса. Ее редакция провоцирует
обвиняемого давать показания в надежде на
то, что они будут проверены, найдут
подтверждение и послужат защите от
обвинения. В результате, будучи
непроинформированным о всех возможных
последствиях такого шага, обвиняемый дает
показания, которые используются как
изобличающие; таким образом он сам
фактически лишает себя привилегии против
самообвинения.
Такая же ситуация и с
подозреваемым. Вместо того, чтобы
разъяснить ему право хранить молчание и
предупредить, что все сказанное им может
быть обращено против него самого (ставшие
общеизвестными правила Миранды,
установленные Верховным Судом США в 1996 году
<*>), он, в случае согласия дать показания,
предупреждается о возможном их
использовании в качестве доказательств по
уголовному делу (п. 2 ч. 4 ст. 46 УПК РФ). И еще
раз Кодекс выбирает модель умолчания, не
упоминая ни слова о том, какую опасность для
подозреваемого могут представлять данные
им показания.
--------------------------------
<*> См.: Махов В.Н., Пешков М.А. Уголовный
процесс США (досудебные стадии). М., 1998. С. 78 -
86.
Право обвиняемого представлять
доказательства (п. 4 ч. 4 ст. 47 УПК РФ)
изначально ущербно и недостаточно. Оно не
специфично для обвиняемого и принадлежит
всем иным участникам процесса со стороны
обвинения и стороны защиты (ч. 2 ст. 86 УПК РФ).
УПК РСФСР шел еще дальше и наделял таким
правом любых других граждан, а также
учреждения, предприятия и организации (ч. 2
ст. 70). Обвиняемый, в отличие от иных
участников производства по уголовному
делу, нуждается не только в праве
представлять доказательства, но и в праве
на то, чтобы эти доказательства были
приобщены к материалам дела. Именно в этом
заключается главная составляющая
содержания его права собирать и
представлять письменные документы и
предметы "для приобщения их к уголовному
делу в качестве доказательств" (ч. 2 ст. 86 УПК
РФ). Данная формулировка не содержит
четкого указания на то, что представленные
обвиняемым документы и предметы подлежат
обязательному приобщению к делу в качестве
доказательств. И это не случайно.
Вещественными доказательствами, например,
признаются и приобщаются к материалам дела
только те предметы и документы, которые
могут служить средствами для обнаружения
преступления и установления обстоятельств
дела (п. 3 ч. 1 ст. 81 УПК РФ). Вопрос, могут ли
они иметь значение для установления
обстоятельств дела, решает не обвиняемый
(его защитник), представивший их в качестве
оправдательных доказательств, а
следователь. Прямое указание на этот счет
содержится в ч. 1 ст. 84 УПК РФ: иные документы
(кроме протоколов следственных действий и
судебного заседания) допускаются в
качестве доказательств, если содержащиеся
в них сведения имеют значение для
установления обстоятельств, подлежащих
доказыванию.
Итак, только следователь
решает, что является доказательством по
уголовному делу, а что не отвечает
требованиям, предъявляемым к
доказательствам. По нашему мнению, в
уголовном деле должны быть как
доказательства, полученные следователем
посредством следственных и иных
процессуальных действий, так и то, что
представлено обвиняемым и его защитником в
качестве доказательств. Действенным право
обвиняемого (его защитника) представлять
доказательства может быть тогда, когда оно
дополняется обязанностью приобщения их к
делу. Так как следователь свободен в оценке
доказательств, в том числе представленных
защитой, он может не признать их таковыми с
точки зрения их относимости, допустимости и
достоверности и не включить в систему
доказательств по делу. Но и в этом случае
они должны оставаться в деле. Это
необходимо для того, чтобы каждый раз на
последующих стадиях производства по
уголовному делу они могли быть предметом
исследования теми субъектами
обвинительной или судебной власти, в
производстве которых находится дело, и
иными участниками судопроизводства как со
стороны защиты, так и со стороны обвинения.
Все они также оценивают доказательства -
свободно, по своему внутреннему убеждению,
и поэтому нельзя исключить, что ранее
представленное обвиняемым доказательство
и отвергнутое следователем может быть
востребовано как имеющее отношение к
делу.
Согласно п. 10 ч. 4 ст. 47 УПК РФ
обвиняемый вправе участвовать с разрешения
следователя в следственных действиях,
производимых по его ходатайству или
ходатайству его защитника. Однако в данной
норме в действительности речь идет не о
праве обвиняемого участвовать в
производимых следователем действиях, а о
праве ходатайствовать об этом.
Удовлетворить данное ходатайство или
отказать в его удовлетворении - это
полномочие следователя. Но если реализация
права одного субъекта правоотношения может
иметь место лишь по усмотрению другого, то
это уже не право, а прошение. О том, что
обвиняемый имеет определенное право,
возможно говорить только тогда, когда этому
праву соответствует обязанность другого
субъекта процессуальных отношений
(следователя, прокурора). Ограниченное,
урезанное право обвиняемого на участие в
следственных действиях не может
рассматриваться как полноценное и реальное
право.
По закону обвиняемый и его
защитник вправе заявлять ходатайства об
установлении только таких обстоятельств,
которые имеют значение для уголовного дела,
обеспечения прав и законных интересов
обвиняемого (ч. 1 ст. 119 УПК РФ). Им не может
быть отказано в допросе свидетелей,
производстве судебной экспертизы и других
следственных действий, если
обстоятельства, об установлении которых
они ходатайствуют, имеют значение для
данного дела (ч. 2 ст. 159 УПК РФ). Таким
образом, следователь может оставить
ходатайство обвиняемого, как и любую другую
инициативу защиты, без удовлетворения, если
найдет, что действие, о производстве
которого заявлено ходатайство, не имеет
значения для установления обстоятельств
дела. Только следователь решает, какие
обстоятельства имеют значение для дела. Это
последнее положение вполне логично, так как
именно он осуществляет предварительное
следствие и несет за него ответственность.
Но процессуальной самостоятельности
следователя, с нашей точки зрения, не
противоречит следующее решение
рассматриваемой проблемы: прежде чем
выносить суждение по вопросу о значимости
для установления обстоятельств дела,
например, допроса свидетеля, его необходимо
сначала допросить, в том числе, возможно, с
участием обвиняемого, заявившего
соответствующее ходатайство.
Кроме
того, необходимо иметь в виду следующее.
Отклонение ходатайства обвиняемого не
лишает его права вновь заявить данное
ходатайство (ч. 2 ст. 120 УПК РФ). Но у
обвиняемого нет гарантии, что и вновь
заявленное ходатайство будет
удовлетворено. Он, в отличие от следователя,
не вправе обращаться в суд с ходатайствами.
Право обвиняемого обращаться в суд с
жалобами о незаконности уже совершенных
действий и принятых решений следователем
служит восстановлению его нарушенных прав
и защите законных интересов. Этого права,
однако, обвиняемому недостаточно для того,
чтобы быть активным участником досудебного
производства, противостоящим обвинению и
влияющим на ход и результаты
предварительного расследования. В случае
отклонения следователем ходатайства
обвиняемого обращение последнего в суд с
жалобой неуместно и некорректно, так как
следователь действовал не вопреки закону, а
в соответствии с ним.
По нашему мнению,
при оставлении следователем ходатайства
обвиняемого без удовлетворения он вправе
обратиться с соответствующим ходатайством
в суд (об истребовании (выемке) необходимых
документов; повторном осмотре места
происшествия; о производстве независимой
экспертизы; об исключении полученного
следователем с нарушением закона
доказательства; производстве органом
дознания розыскных мер для установления
отдельных лиц, например очевидцев
происшествия; обязательном допросе лиц,
присутствовавших при ночном обыске,
произведенном без судебного на то решения,
и т.д.).
Отсутствие у обвиняемого права
обращаться с ходатайством в суд в то время,
когда уголовное дело находится в
производстве следователя, то есть
невозможность использования данного
значительного резерва защиты,
свидетельствует о существенном
неравенстве возможностей защиты и
обвинения. Обращение обвиняемого с
ходатайством в суд освобождает его от
произвола следователя и прибавляет ему
возможностей реально влиять на
обвинительную власть. Судебная власть
посредством осуществления судебного
контроля должна служить не только
интересам органов уголовного
преследования, выдавая им разрешения на
производство определенных законом
следственных и иных действий, но также
интересам защиты, признавая обоснованными
ее ходатайства и обязывая следователя их
удовлетворить. Вместе с тем решение данной
проблемы представляется возможным только
посредством образования дополнительной
структуры судебной власти - "следственных
судей", что предусматривается Концепцией
судебной реформы. Эти судьи должны
осуществлять судебный контроль, а также
проверку по жалобам соответствия закону
действий и решений органов уголовного
преследования и быть свободными от
рассмотрения уголовных дел по существу.
В связи с изложенным представляется
возможным утверждать, что УПК РФ в части
процессуальной регламентации досудебного
производства по уголовному делу далеко не
полностью отвечает стандартам, присущим
правовому государству, основанному на
уважении и защите прав и свобод человека и
гражданина. Для данного этапа уголовного
процесса, как отмечалось, характерны
наличие у подозреваемого и обвиняемого
весьма ограниченных процессуальных прав,
не имеющих к тому же надежных гарантий, по
сравнению с широкими полномочиями
следственных органов, использующих мощный
потенциал принуждения в качестве основного
метода осуществления функций раскрытия
преступления и уголовного преследования и
принимающих в одностороннем порядке все
решения по уголовному делу нередко без
учета позиции защиты, и как следствие
такого положения - существование глубокой
пропасти между обвинением и защитой по их
возможностям реализовать соответствующие
им функции <*>.
--------------------------------
<*> Те ученые, которые в связи с введением
в действие УПК РФ объявили его "актом
прощания с советским типом уголовного
судопроизводства", как видно, поторопились
(см.: Михайловская И.Б. Новый УПК РФ: прощание
с советским типом уголовного
судопроизводства // Концептуальные основы
реформы уголовного судопроизводства в
России. Материалы научной конференции. М.,
2002. С. 73 - 77).
Вместе с тем необходимо
признать, что равенства возможностей
обвинения и защиты в существующей системе
досудебного следствия не может быть по
определению. Речь может идти лишь о
некотором выравнивании уровней их
противостояния путем наделения защиты
дополнительными процессуальными правами
(например, правом на обращение с
ходатайством в суд), вполне уместными на
досудебных стадиях уголовного процесса.
Только в суде, где отношения между
противоборствующими сторонами обвинения и
защиты имеют одноуровневый характер, они
равноправны и действуют на основе
состязательности.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ
АКТЫ
"КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ"
(принята всенародным
голосованием
12.12.1993)
"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 18.12.2001 N 174-ФЗ
(принят ГД ФС РФ
22.11.2001)
"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС
РСФСР"
(утв. ВС РСФСР
27.10.1960)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного
Суда РФ от 05.03.2004 N 1
"О ПРИМЕНЕНИИ СУДАМИ
НОРМ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
Журнал
российского права, N 2, 2005
