Обвинение и защита: проблема равных возможностей
ПРОБЛЕМА РАВНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
Т.Г.
БОРОДИНОВА, И.Ф. ДЕМИДОВ
Бородинова
Татьяна Геннадьевна - старший
преподаватель Северо-Кавказского филиала
Российской академии правосудия.
Демидов
Иван Феофанович - ведущий научный сотрудник
НИИ проблем укрепления законности и
правопорядка при Генеральной прокуратуре
РФ, доктор юридических наук,
профессор.
Понятия обвинения и защиты
относятся к числу базовых, фиксирующих
знания об основных свойствах и связях
(закономерностях) уголовного процесса. В
понятийном аппарате науки они имеют
значение процессуальных категорий. В
отличие от ординарных и узких понятий,
отражающих не самые существенные стороны
уголовного процесса, эти категории, являясь
понятиями предельной общности, первичны в
рамках научной системы и невыводимы из иных
ее понятий.
В науке выделяют пары
диаметрально противоположных категорий,
так называемые парные категории:
"процессуальные права" и "процессуальные
обязанности", "обвинение" и "защита",
"независимость судей" и "подчинение их
только закону" и т.д. Занимающие особое
место в научном аппарате, данные категории
образуют систему, отражающую различия
между двумя крайностями одной и той же
сущности <*>. В такой системе
существование одной категории обязательно
предполагает наличие другой.
--------------------------------
<*> См.: Васильев А.М.
Правовые категории. М., 1976. С. 243.
Что
касается пар иных противоположных
процессуальных понятий, которые мы
называем альтернативными, то они являются
взаимоисключающими. К ним относятся, в
частности, понятия "возбуждение уголовного
дела" или "отказ в возбуждении уголовного
дела", "обвинительный приговор" или
"оправдательный приговор". Они фиксируют
процессуальные решения, в основе которых
лежат различные основания. Так, наличие
достаточных данных, указывающих на
признаки преступления, влечет возбуждение
уголовного дела, а отсутствие таких данных
исключает производство предварительного
расследования. Положительное решение
вопроса о возбуждении уголовного дела
является в то же время отрицательным
ответом на другой вопрос: нет ли оснований
для отказа в возбуждении дела. Между
данными противоположностями имеется лишь
логическое противоречие, то есть
противоречие в нашем мышлении, которое
допускает их существование в одно и то же
время. В реальной действительности эти
противоположности исключают одна другую,
их одновременное существование
невозможно.
Парные категории, в отличие
от альтернативных понятий, всегда
существуют как система двух
взаимообусловленных категорий. В
судопроизводстве по уголовным делам, где
они имеют значение категорий права
(компонентов правовой материи), между ними
имеется горизонтальная связь. Это означает,
что фиксируемые ими элементы
судопроизводства (например, стороны
обвинения и защиты) находятся на одном
уровне в системе процессуальных отношений
и обладают равными возможностями для
реализации своих функций.
Внутренние
неразрывные связи между категориями
"обвинение" и "защита" образуют закон, суть
которого можно выразить в следующих
равнозначных суждениях: обвинение
предполагает защиту; защита возникает
только с появлением обвинения; нет защиты,
если нет обвинения. Важнейшее
методологическое положение заключается в
том, что защита вырастает не из обвинения, а
появляется в связи и одновременно с ним. В
противном случае категорию защиты пришлось
бы рассматривать производной от категории
обвинения, то есть как понятие меньшего
уровня, что применительно к производству по
уголовному делу, осуществляемому в
судебных стадиях (собственно
судопроизводство), было бы принципиальной
ошибкой. Обвинение и защита вырастают из
единого основания, являются следствием
различной интерпретации одних и тех же
обстоятельств уголовного дела и имеющихся
доказательств, что обусловливает
противоположные позиции соответствующих
участников судопроизводства, вследствие
чего отношения между ними имеют характер
противостояния и противодействия <*>.
Обвинение стремится утвердить версию
происшедшего, доказать несостоятельность
позиции защиты, опровергнуть ее аргументы.
Защита, со своей стороны, добивается
исключения пунктов обвинения как не
получивших подтверждения либо снятия
обвинения в целом как необоснованного. Не в
последнюю очередь благодаря усилиям защиты
прокуроры вынуждены были отказаться от
обвинения подсудимых во второй половине 2002
года по 2139 уголовным делам, в 2003 году -
полностью по 1167 делам и частично, по
наиболее тяжкому обвинению, - по 4000 дел.
--------------------------------
<*> См.: Демидов И.Ф.
К вопросу о категориях науки советского
уголовного процесса // Вопросы теории и
практики уголовного судопроизводства. М.,
1984. С. 24 - 27.
Противодействие обвинению со
стороны защиты, если при этом она избирает
допустимые законом, а равно иные не
запрещенные им средства и способы борьбы за
интересы обвиняемого (подсудимого), не
только правомерно, но также объективно
закономерно. Закономерные связи между
обвинением и защитой проявляют себя
различным образом в зависимости от типа
уголовного процесса. В процессе смешанного
типа, построенном на принципе разделения
властей, где досудебное производство
осуществляется органами исполнительной
власти, основной функцией которых является
уголовное преследование, отношения между
обвинением и защитой строятся по вертикали,
имеют характер субординации (власти и
подчинения). В такой системе отношений
защита оказывается "дозированной" со
стороны обвинения и по существу
производной от него. Органы уголовного
преследования, осознавая свое значительное
превосходство над защитой, постоянно
сбиваются на путь необоснованных
ограничений ее и без того мизерных
возможностей противостоять их действиям и
решениям.
В своем противодействии
обвинению с его широкими полномочиями и
мощным ресурсом власти защита не
располагает возможностями, достаточными
для того, чтобы воздействовать на обвинение
с целью удержания от попыток использовать
так называемый обвинительный уклон в
качестве единственного и акцентированного
метода расследования.
Орган уголовного
преследования для получения обвинительных
доказательств использует богатый арсенал
следственных и иных процессуальных
действий, обладающих значительным
потенциалом принуждения (от психического
до силового). Требования, поручения и
запросы следователя как представителя
государственной власти обязательны для
исполнения всеми учреждениями,
предприятиями, организациями, должностными
лицами и гражданами. Расширяет возможности
уголовного преследования использование
следователем результатов непроцессуальной
оперативно-розыскной деятельности.
Ходатайства следователя о совершении
следственных и иных процессуальных
действий, сопряженных с ограничениями
конституционных прав и свобод обвиняемого
и иных лиц, подлежат обязательному и
оперативному рассмотрению судьей. Анализ ч.
2 ст. 29 УПК РФ показывает, что ресурс
судебной власти используется только для
целей уголовного преследования и собирания
обвинительных доказательств
(оправдательные доказательства, как
правило, не прячут, а представляют
следователю добровольно).
Избрание
следователем меры пресечения с целью
предупредить для обвиняемого возможность
скрыться от следствия или суда, продолжать
преступную деятельность, незаконным
образом противодействовать производству
по уголовному делу, достигаемой
посредством ограничения его права на
свободу и личную неприкосновенность,
заметно сокращает возможности обвиняемого
защищаться от предъявленного обвинения, в
особенности в случаях длительной изоляции
от общества. При этом закон умалчивает,
какие именно материалы, доказательства
должен изучить судья, чтобы принять решение
по заявленному ходатайству об избрании
меры пресечения в виде заключения под
стражу. Этот пробел вынужден был восполнить
Верховный Суд РФ, который обозначил
практически исчерпывающий перечень
процессуальных документов и иных
доказательств, подлежащих приобщению к
постановлению о возбуждении ходатайства об
избрании обвиняемому (подозреваемому) в
качестве меры пресечения заключения под
стражу. Он же разъяснил судам, что в
соответствии со ст. 45 Конституции РФ они не
могут отказать данным участникам процесса,
а также их защитникам в удовлетворении
ходатайства об ознакомлении с названными
материалами дела <*>.
--------------------------------
<*> См.: пункты 4 и 11
Постановления Пленума Верховного Суда РФ
от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм
Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации". Полагаем, что в таких
случаях судам необходимо
руководствоваться также ч. 2 ст. 24
Конституции РФ.
К изложенному следует
добавить, что действия следователя не
всегда адекватны с точки зрения
необходимости серьезного вмешательства в
права человека или безотлагательного их
производства. Немалую часть потенциала
государственного принуждения по уголовным
делам составляет избыточное принуждение.
Таким оно представляется, например, в
случае производства обыска в жилище в
ночное время и при отсутствии судебного
решения под предлогом неотложности данного
следственного действия, когда его вполне
можно было произвести днем с соблюдением
всех предусмотренных законом гарантий прав
человека. К избыточному принуждению
относится избрание в качестве меры
пресечения заключения под стражу, когда
обстоятельства дела и личность обвиняемого
вполне позволяли оставить его на свободе,
например, под залог. Сюда же можно отнести
производство так называемых
переутомляющих допросов
продолжительностью восемь часов или
немногим менее того.
Применение
избыточного принуждения может быть
результатом следственных ошибок,
преднамеренного нарушения закона и т.д.
Избыточное принуждение вследствие
нарушения закона, являясь подчас способом
подавления воли обвиняемого с
неблаговидной целью добиться его заданного
поведения, получения признания им своей
вины, представляет наибольшую опасность
как для человека, его прав и свобод, так и
для правосудия. Возможность такого
принуждения заложена в самом
уголовно-процессуальном законе, в
результате отсутствия в нем надлежащих
запретов. Так, УПК РФ не содержит ответа на
вопрос, сколько раз можно допрашивать одно
лицо об одном и том же и допустимы ли в
принципе такие многократные допросы.
В
завершение расследования следователь
составляет обвинительное заключение,
которое не только определяет пределы
судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ), но,
кроме того, является основой приговора или
иного судебного решения. В случае если
обвинительное заключение составлено с
нарушением требований УПК РФ, что исключает
для суда возможность постановления на его
основе приговора (иного судебного решения),
судья возвращает уголовное дело прокурору
(п. 1 ч. 1 ст. 237). Обвинительное заключение,
исходящее от органов несудебной власти,
стало актом, предопределяющим
постановление судом обвинительного
приговора. Органы уголовного преследования
получили дополнительные возможности
реализовать через суды заданные им
программы "борьбы с преступностью", в том
числе с отдельными лицами, обвиняемыми в
неординарных общественно опасных
деяниях.
Копия обвинительного
заключения хотя и вручается обвиняемому, а
также его защитнику, если они ходатайствуют
об этом (ч. 2 ст. 222 УПК РФ), однако ни тот, ни
другой не наделен правом подавать на данное
заключение возражения, в которых
излагалось бы иное, противоположное
концепции обвинения, видение проблемы
причастности подсудимого к
инкриминируемому деянию. Вместе с тем УПК
РФ наделяет, в частности, осужденного,
оправданного, их защитников правом
приносить на кассационные жалобу или
представление свои возражения в письменном
виде (ч. 1 ст. 358). Обвиняемому и его защитнику
должно принадлежать также право подавать в
суд возражения в качестве альтернативы
обвинительному заключению (акту). Наиболее
подходящим моментом заслушивания
возражений на обвинительное заключение
представляется начало судебного следствия,
после изложения государственным
обвинителем предъявленного подсудимому
обвинения и обращения
председательствующего к подсудимому с
вопросом, желает ли он или его защитник
выразить свое отношение к существу
обвинения (ст. 273 УПК РФ).
Осознание
следователем того факта, что защита может
представить возражения на обвинительное
заключение, подлежащие публичному
оглашению в самом начале судебного
следствия, объективно должно
способствовать тому, что следователь будет
более внимательным и ответственным при
подведении итогов расследования и
составлении обвинительного заключения. Что
касается защиты, то она может стать более
организованной, действовать по программе (в
соответствии с возражениями) и быть не
связанной репликами и оценочными
суждениями обвинителя, сделанными
экспромтом и под влиянием эмоций.
Суд
по-прежнему, как представляется, - одно из
звеньев в системе так называемой уголовной
юстиции, включающей в себя также органы
уголовного преследования, органы
прокуратуры, структуры, осуществляющие
оперативно-розыскную деятельность. В этой
системе возможности суда дезавуировать в
необходимых случаях заключение
следственных органов и прокуратуры по
уголовному делу еще более ограничены, в
частности, в силу упразднения института
возвращения дела для дополнительного
расследования. Считая справедливым данное
решение законодателя, в то же время
полагаем необходимым наделить суд
дополнительными полномочиями прекращать
уголовное дело вследствие нарушений
конституционных прав и свобод подсудимого,
несоблюдения процедуры предварительного
расследования (например, в случае
производства следственных действий без
участия защитника, когда его участие
является обязательным, а также при
обосновании обвинения доказательствами,
признанными судом недопустимыми, и т.д.).
Включение данных и некоторых иных
оснований в перечень тех, что влекут
прекращение уголовного дела, должно
способствовать повышению качества
предварительного следствия, соблюдению
прав и свобод личности в уголовном
процессе, обеспечению законности при
производстве по уголовному делу. Эти
предложения соответствуют установлениям
Конституции РФ о том, что человек, его права
и свободы являются высшей ценностью (ст. 2), а
также о недопустимости использования
доказательств, полученных с нарушением
федерального закона (ч. 2 ст. 50), и т.д.
Произведя рецепцию методологически
верного положения УПК РСФСР (ч. 2 ст. 301), УПК
РФ соответственно установил, что "приговор
суда может быть основан лишь на тех
доказательствах, которые были исследованы
в судебном заседании" (ч. 3 ст. 240), а
следовательно, и на доказательствах,
представленных стороной защиты (ч. 2 ст. 274).
Однако данная норма полностью противоречит
положению о том, что суд постановляет
приговор на основе обвинительного
заключения, то есть на обвинительных
доказательствах. Просматривается
стремление законодателя не допустить
"произвола" суда по отношению к позиции
силовых структур, выраженной в
обвинительном заключении. Представляется,
что это одна из главных причин, почему
количество оправданных судами
