Фактическое задержание и доставление лица, задержанного по подозрению в совершении преступления
ЗАДЕРЖАННОГО ПО ПОДОЗРЕНИЮ В СОВЕРШЕНИИ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ
И.В. КРУГЛОВ, Х.В.
БОПХОЕВ
Круглов И.В., начальник
Управления обеспечения общественного
порядка ГУВД Нижегородской области,
кандидат юридических наук, подполковник
милиции.
Бопхоев Х.В., соискатель кафедры
уголовного процесса Нижегородской
академии МВД России.
Режим правовой
деятельности компетентных органов,
производящих задержание подозреваемого в
совершении преступления, обеспечение прав
и законных интересов задержанного - эта
проблематика на протяжении многих лет
остается предметом оживленных научных
дискуссий. Не утратила своей актуальности
она и после принятия УПК РФ.
На наш
взгляд, регламентация данного
процессуального действия действующим
законом иногда критикуется совершенно
справедливо, как практическими
работниками, так и учеными. В данной статье
мы остановимся на двух элементах процедуры
задержания: так называемом фактическом
задержании и доставлении задержанного. У
нас есть основания полагать, что именно с
ними связано много действительных
нарушений прав и законных интересов
задерживаемых, но также и недоразумений,
подрывающих авторитет правоохранительных
органов.
Начнем с фактического
задержания. На него не так часто обращают
внимание процессуалисты, и совершенно
напрасно: именно во время захвата
подозреваемого к нему, как правило,
применяется наиболее жесткое насилие,
определенный период времени он находится в
полной власти задерживающих его.
Полупрозрачный и двусмысленный правовой
режим деятельности по "фактическому
задержанию" используется некоторыми
"правоохранителями" для оказания
незаконного давления на задержанного. Так,
в некоторых случаях в рамках фактического
задержания к подозреваемым в совершении
преступлений применяют меры
административно-правового характера,
начиная от административного задержания и
доставления и вплоть до административного
ареста по надуманному основанию. Случается,
что оперативники "разрабатывают"
незаконными средствами задержанного на
предмет причастности к совершению
преступления в течение длительного времени
и, только получив от него нужную информацию,
доставляют задержанного в дежурную часть
правоохранительного органа. В реальности
получается так, что, до того как задержанный
будет водворен в камеру для задержанных,
что оформляется в соответствующей
документации <*>, он находится как бы вне
правового поля и соблюдение его
процессуальных прав находится под большим
вопросом <**>.
--------------------------------
<*> Книга учета лиц, доставленных в органы
внутренних дел // Приказ Министра
внутренних дел РФ от 19 ноября 1996 г. N 615 "Об
утверждении перечня документов,
образующихся в деятельности органов
внутренних дел, учреждений, предприятий и
организаций системы МВД РФ, с указанием
сроков хранения".
<**> Дежурный
принимает доставленного и делает
соответствующие записи в "Книге учета
доставленных" по рапорту должностного лица,
который произвел задержание и
доставление.
Конечно, нам могут
возразить, что в УПК есть нормы,
препятствующие всякого рода
злоупотреблениям со стороны
недобросовестных должностных лиц
правоохранительных органов, есть на этот
счет авторитетные разъяснения
Конституционного Суда РФ. Однако ни для
кого не секрет, что реально воспользоваться
этими гарантиями могут далеко не все. Мало
кто из наших граждан знает не то что
постановления Конституционного Суда, но
даже УПК и Конституцию РФ, и реально
использовать свои права могут не все.
Конечно, корень многих современных
недостатков в уголовно-процессуальной
деятельности состоит в конструктивных
пороках нашего закона. Мы в данном случае
имеем в виду существующий порядок
возбуждения уголовного дела. Именно он
подталкивает даже добросовестных
должностных лиц правоохранительных
органов, которые производят задержание,
искажать действительность в документах,
ибо иначе нельзя работать. О чем идет речь?
Речь идет, например, о таких ситуациях,
когда, скажем, ночью произошло фактическое
задержание, надо возбуждать уголовное дело.
Но сделать это с соблюдением установленной
УПК процедуры, в том числе сроков,
невозможно. Существующий порядок
возбуждения уголовного дела вырабатывает у
должностных лиц компетентных
государственных органов привычку к
постоянным мелким процедурным нарушениям,
а от них переходят и к более серьезным. Как
тут не повторишь, что в России строгость
законов смягчается повсеместным их
неисполнением.
Как известно, задержание
подозреваемого в совершении преступления,
предусмотренного ст. 91, 92 УПК РФ,
рассматривается законодателем как мера
процессуального принуждения (глава 12
раздела 4 УПК). Соответственно принято
считать, что это процессуальное действие,
которое допустимо производить только по
уголовному делу. Следовательно, как пишут в
учебниках, постановление о возбуждении
уголовного дела должно быть вынесено или
ранее, или одновременно с принятием решения
об уголовно-процессуальном задержании
подозреваемого <*>. Однако неминуемо
возникает вопрос относительно той
деятельности, что имела место до
возбуждения уголовного дела, - она
подпадает под понятие "фактическое
задержание". Можно ли говорить, что
законодатель признает наличие двух
взаимосвязанных, но, очевидно, имеющих
разный правовой режим регулирования этапов
в задержании? Насколько правомерно
различение фактического и
уголовно-процессуального (юридического)
задержания? Целесообразно ли говорить о
наличии как минимум двух порядков
задержания по подозрению в совершении
преступления? Попробуем разобраться с
этими вопросами.
--------------------------------
<*> Уголовный процесс России: Учебник /
А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков,
С.П. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.:
Юрайт-Издат, 2003. С. 243.
Правильно
указывается, что уголовно-процессуальное
задержание означает привлечение данного
лица к уголовному преследованию по
уголовному делу, поэтому, во-первых, право
его производства принадлежит только
должностному лицу или органу, наделенному
данными полномочиями в соответствии с
уголовно-процессуальным законом (ч. 1 ст. 91
УПК); во-вторых, закон предусматривает
строгую процессуальную форму его
производства, гарантирующую как права
личности, так и интересы правосудия в этом
вопросе <*>.
--------------------------------
<*> Уголовный процесс России: Учебник /
А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков,
С.П. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.:
Юрайт-Издат, 2003. С. 243.
С другой стороны,
фактическое задержание означает
действительное ограничение личной свободы
лица, подозреваемого в совершении
преступления, лишение его свободы
передвижения и принудительное доставление
в правоохранительный орган (п. 15 ст. 5 УПК).
Моментом задержания лица по подозрению в
совершении преступления следует считать
слова или действия компетентного
должностного лица, которые повлекли
реальное ограничение свободы лица; лишают
его возможности самостоятельно в полном
объеме пользоваться своим правом,
гарантированным ст. 22 Конституции РФ. Это
может проявляться в объявлении лицу о его
задержании по подозрению в совершении
преступления и предложении проследовать в
правоохранительный орган, применении
спецсредств, например наручников,
применении физического воздействия (приемы
самбо) с тем, чтобы задержать лицо,
подозреваемое в совершении преступления, и
доставить его в орган предварительного
расследования.
Должностное лицо,
осуществившее фактическое задержание лица
по подозрению в совершении преступления,
обязано возможно скорее доставить
задержанного подозреваемого в совершении
преступления в орган дознания, к
следователю или прокурору (ст. 1 ст. 92 УПК),
чтобы решить вопрос о возбуждении
уголовного дела в отношении фактически
задержанного и обеспечить ему право на
защиту. В случае возбуждения уголовного
преследования время задержания будет
истекать с момента фактического задержания
данного лица. Срок задержания в порядке ст.
91 - 92 УПК РФ совпадает по времени с
фактическим кратковременным лишением лица
свободы, нарушением его личной
неприкосновенности. Согласно ч. 3 ст. 128 УПК
РФ при задержании срок исчисляется с
момента фактического задержания.
Несмотря на приведенные выше указания
закона, по мнению некоторых авторов,
"фактическое задержание", произведенное до
возбуждения дела, не является собственно
уголовно-процессуальным задержанием,
регулируемым ст. 91, 92 УПК <*>.
--------------------------------
<*> См. об этом,
например: Смирнов А.В., Калиновский К.Б.
Уголовный процесс: Учебник для вузов. 2-е
изд. / Под общ. ред. А.В. Смирнова. СПб.: Питер,
2005. С. 237; Уголовный процесс России: Учебник /
А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков,
С.П. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.:
Юрайт-Издат, 2003. С. 242 - 243.
Что касается нас,
то мы полагаем, что фактическое задержание -
это процессуальное действие, производимое
в порядке, установленном УПК. В законе
содержится много формулировок, которые
позволяют их истолковывать именно в данном
смысле. В пользу того, что фактическое
задержание охватывается понятием
уголовно-процессуального задержания,
говорит и то, что в соответствии с ч. 3 ст. 128
УПК РФ срок процессуального задержания
исчисляется с момента фактического
задержания (п. 11 и 15 ст. 5 УПК), а не с момента
доставления в правоохранительный орган или
момента составления протокола, именно эти
час и минута должны быть указаны в
протоколе и приняты во внимание при
исчислении максимально возможного срока
задержания.
Другой аргумент: лицо,
фактически задержанное, приобретает
процессуальный статус подозреваемого (п. 2
ч. 1, ч. 2 ст. 46, п. 3 ч. 3 ст. 49, ч. 1 ст. 91, ч. 1 ст. 92
УПК РФ). Законодатель употребляет термины
"лицо, подозреваемое в совершении
преступления", "подозреваемый", однако смысл
законодательных установлений, заключенный
в вышеуказанных нормах, состоит в том, что
лицо, фактически подвергнутое задержанию,
становится участником уголовного
судопроизводства и приобретает статус
подозреваемого. Значит, уголовный процесс
фактически получил начало, несмотря на
отсутствие постановления о возбуждении
уголовного дела.
Подозреваемый должен
быть допрошен не позднее 24 часов с момента
его фактического задержания (ч. 2 ст. 46 УПК) с
соблюдением правил ст. 46, 189 и 190 УПК - этим
правилом также признается, что статус
подозреваемого де-факто лицом, задержанным
по подозрению в совершении преступления,
уже получен и речь идет о гарантиях
соблюдения его прав. Процессуальный срок
распространяется только на временной
период уголовного судопроизводства.
В
соответствии с п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ защитник
участвует в уголовном деле с момента
фактического задержания лица,
подозреваемого в совершении преступления,
в том числе в случаях, предусмотренных ст. 91
и 92 УПК (пп. "а" указанной нормы).
Укажем
еще на нормы, согласно которым в течение 12
часов с момента задержания подозреваемого
(очевидно, что фактического задержания) об
этом обязательно должен быть уведомлен
прокурор (ч. 2 ст. 91 УПК) и кто-либо из близких
родственников задержанного (ч. 1 ст. 96 УПК).
Прокурор вправе как немедленно освободить
задержанного, так и оставить задержанного
под стражей до истечения 48-часового срока
(ч. 2 ст. 94 УПК РФ).
Имея в виду все
вышеприведенные доводы, вряд ли правомерно
утверждать, что фактическое задержание
может иметь место, в том числе и за
совершение дисциплинарного проступка, с
целью составления протокола об
административном правонарушении, с целью
выяснения личности и т.п. Между тем на
практике (приходится это признать)
фактическое задержание лица,
подозреваемого в совершении преступления,
зачастую происходит под предлогом
совершения им административно-правового
нарушения. Надо думать, что
правоприменители идут по этому пути не
из-за того, наверное, что им нравится
нарушать закон, а потому, что действующее
законодательство неудобно. Но почему бы не
создать нашим правоохранительным органам
такие же условия по борьбе с преступностью,
как, например, в Германии или США?
Чтобы
утвердиться в нашей позиции и перейти к
дальнейшим рассуждениям, вспомним
некоторые положения Постановления
Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П
по делу о проверке конституционности
положений части первой статьи 47 и части
второй статьи 51 УПК РФ в связи с жалобой
гражданина В.И. Маслова <*>.
Конституционный Суд РФ в этом своем решении
в числе прочего пришел к следующим
выводам:
--------------------------------
<*> СЗ
РФ. 2000. N 27. Ст. 2882.
1) объявление протокола
задержания не означает превращение
"фактического задержания" в
уголовно-процессуальное; права
подозреваемого приобретаются лицом по
факту применения к нему мер принуждения,
реально ограничивающих его права и
свободы;
2) фактическое задержание,
принудительное доставление и последующее
удержание в месте производства
следственных действий, содержание в
изоляции без каких-либо контактов
охватываются уголовно-процессуальным
задержанием;
3) термины "задержанный",
"подозреваемый" должны толковаться в
конституционно-правовом, а не в придаваемом
ему УПК более узком смысле, когда речь идет
об обеспечении прав и законных интересов
лица, чьи права и свободы могут быть
существенно затронуты действиями и мерами,
связанными с уголовным преследованием;
4) орган (должностное лицо), ведущий
уголовный процесс, обязан предоставить
защитника подозреваемому (по его
требованию) во всех случаях, когда его права
и свободы существенно затронуты действиями
и мерами, связанными с уголовным
преследованием. Требование лица, к которому
применяются меры процессуального
принуждения, о допуске защитника является
обязательным для следователя. Проведение в
отсутствие защитника следственных
действий с участием этого лица следует
считать нарушением его права на защиту и с
вытекающими отсюда последствиями,
предусмотренными ст. 50 Конституции и ч. 3 ст.
69 УПК.
Действующий УПК закрепил и развил
многие из названных положений. Это говорит,
помимо прочего, и о преемственности позиции
законодателя, очевидно, и по вопросу о
правовом режиме "фактического
задержания".
Мы думаем, что, исходя из
положений УПК РФ и Постановления
Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N
11-П, можно сделать вывод о том, что следует
различить два порядка задержания: первый
происходит по основанию, предусмотренному
ч. 2 ст. 91 УПК, то есть "если прокурором, а
также следователем или дознавателем с
согласия прокурора в суд направлено
ходатайство об избрании в отношении
указанного лица меры пресечения в виде
заключения под стражу". Мы вместе с тем
полагаем, что в данном случае правильнее
было бы закрепить в законе возможность
получения судебного решения на задержание
(что-то вроде "судебного приказа" или
"ордера" по законодательству ФРГ, США) по
ходатайству следователя, дознавателя или
прокурора. Причем разрешить суду принимать
такое решение в отсутствие стороны защиты,
в порядке, аналогичном тому, что
предусмотрен ст. 165 УПК.
