Процесс: изменения необходимы

О. СТРУНСКАЯ
Оксана Струнская, эксперт "ЭЖ-Юрист".
Сколько бы ни обсуждались учеными и практиками нормы ГПК и АПК, вопросов их применения не становится меньше. Напротив, как показала прошедшая на юридическом факультете СПбГУ конференция "Тенденции развития гражданского процессуального права и гражданского процессуального законодательства", отдельные ситуации могут поставить в тупик и суды, и уж тем более стороны. Ряд замечаний, высказанных участниками конференции, носил не просто критический, а в чем-то даже радикальный характер. Вряд ли можно отрицать, что при всей их проработанности некоторые статьи процессуальных Кодексов на практике оказались неприменимыми или слишком абстрактными, допускающими возможность противоположного толкования.
Судья ВАС РФ, к.ю.н., доцент кафедры гражданского процесса юрфака МГУ, начальник Управления совершенствования законодательства ВАС РФ Татьяна Константиновна Андреева обратила внимание на возможности совершенствования судебной защиты.
Главная проблема - определение компетенции арбитражных судов. В ныне действующих Кодексах был сделан существенный шаг вперед в определении вопроса о разграничении компетенции и определении критериев подведомственности дел судам. Такой шаг объясним, поскольку назначение арбитражных судов, исходя из их конституционного положения, - в рассмотрении экономических споров. Именно это конституционное обозначение полномочий и должно определять подведомственность.
Ранее при определении подведомственности во главу угла ставился субъектный критерий. Для такого разграничения компетенции конституционных предпосылок не было, что создало предпосылки для восприятия арбитражных судов как разрешающих споры исключительно юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, причем только таких предпринимателей, которые были зарегистрированы в этом качестве.
Данный аспект, связанный с регистрацией, и определял подведомственность дел, что, по сути, не всегда верно. Естественно, это влекло возникновение параллельных процессов и влияло на доступность судебной защиты. Теперь же акцент сделан на предметный критерий.
На сегодняшний день определенность есть и в ГПК, поскольку критерий определения подведомственности теперь общий, связанный с характером спора.
Однако, несмотря на это, на практике все равно возникают сложности определения подведомственности. Поскольку этот вопрос имеет отношение к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, он приобретает особое значение. Это связано с широко обсуждаемым в настоящее время принципом доступности правосудия, который выражается в том числе и в исполнимости решений.
В качестве примера можно привести интересное дело Брумареску против Румынии от 28.10.99, жалоба N 28342/95, в котором ЕСПЧ отметил, что одним из основополагающих элементов принципа верховенства права является принцип обеспечения исполнения судебных решений, устанавливающий, что окончательное решение, вынесенное судом по любому спору, не может более быть пересмотрено.
В тех случаях, когда законодательство не дает четкого ответа на вопрос, какая норма должна быть применена к конкретному случаю, надо исходить из приоритета права на судебную защиту. Интересно отметить, что по некоторым делам ФАС МО, учитывая то, что суды общей юрисдикции уже не приняли дело к рассмотрению в связи с неподведомственностью, рассматривал споры, чтобы не лишать лиц, участвующих в деле, права на судебную защиту.
Факт регистрации юридического лица не должен иметь значения для обращения в суд. Такой вывод можно сделать и из смысла ст. 23 ГК РФ (о незарегистрированных предпринимателях), которая дает основания для решения сходным образом и процессуальных вопросов.
Внесудебное урегулирование споров
Другая проблема обусловлена поиском механизма урегулирования спора на внесудебной стадии. Слишком большая продолжительность производства в судах нарушает правовую определенность. В судах общей юрисдикции существует сложнейшая система инстанций, в арбитражных судах - фактически четыре инстанции, что по стандартам Совета Европы недостаток, поскольку слишком долго сохраняется возможность отмены вынесенного решения.
Надо сказать, что АПК РФ внес значительный вклад в совершенствование указанного механизма, в том числе с помощью упрощенного производства, однако этот институт на практике работает не очень хорошо.
Один из наиболее перспективных институтов - посредничество. Его необходимо повсеместно развивать, но это должно происходить исключительно на профессиональной основе. Функции посредника нельзя, например, автоматически передавать нотариусам.
Что касается обращения к посредникам, то статистика арбитражных судов показывает, что такие случаи вообще единичны. Как правило, называется не более десяти случаев, когда стороны пытались это сделать, но впоследствии отказались. К сожалению, это обусловлено в том числе и тем, что многие удачные инициативы в области несудебного урегулирования споров "потерялись" в ходе рассмотрения в Государственной Думе.
В то же время для практики такие инициативы очень важны, поскольку Президиум ВАС РФ не может работать в качестве обычной судебной инстанции. Процедура рассмотрения дел в надзоре сейчас более демократична за счет того, что протест могут подавать сами лица, участвующие в деле. А установление срока на обращение в надзор имеет важное значение с точки зрения правовой определенности. Что же касается споров относительно того, какое решение является окончательным в судебной системе, то с точки зрения России таковым следует считать, например, постановление Президиума и судебных коллегий об отказе в жалобе.
Специфика исков
Руководитель Центра цивилистических исследований ИГП РАН д.ю.н. Т.Е. Абова остановилась на нескольких ключевых вопросах процесса, отметив следующее.
Нельзя говорить о том, что иск в общепринятом смысле слова может как-то исключить существование административного иска. Сейчас в законодательстве отсутствует термин "административный иск", к делам, вытекающим из административных правоотношений, фактически применяются общие правила искового производства с отдельными изъятиями. Между тем специфика их весьма существенна. В таких делах нет второй стороны. Поскольку другая сторона традиционно называется ответчиком, для административных споров такая терминология неприменима, ведь ответчику противостоит истец. Поэтому представляется не совсем верным то, что споры в данном случае разграничили на категории не с точки зрения материального права, а с точки зрения процесса, хотя фактически сущность материальных правоотношений предполагает возможность существования и истца, и ответчика в делах, вытекающих из административных правоотношений.
Убытки от недействительных НПА
Следующая проблемная категория дел - о признании недействующими нормативно-правовых актов. В частности, возникает вопрос: может ли в рамках подобного производства рассматриваться спор об убытках, причиненных изданием такого НПА?
С точки зрения действующего законодательства это невозможно, поскольку взыскание убытков относится к исковому производству. Получается, что обратиться с иском о взыскании убытков до рассмотрения вопроса о недействительности НПА невозможно, поскольку, обосновывая удовлетворения требований о взыскании убытков, суд должен сослаться в резолютивной части решения о взыскании убытков на решение о признании недействительным НПА (заметим - именно в резолютивной, а не мотивировочной части). А рассмотреть два этих вопроса в одном производстве суд не может, поскольку такой порядок не предусмотрен законом. Как результат подобной коллизии - риск пропуска срока на обжалование НПА в том случае, если лицо ошибочно сразу обращается за взысканием убытков.
Таким образом, все указывает на то, что такие вопросы, как признание недействительными (недействующими) НПА, должны также рассматриваться в рамках искового производства, с учетом тех особенностей, которые могут возникнуть по данной категории дел. В принципе практически все эти особенности лежат в области распределения обязанности по доказыванию. Производство в арбитражных судах должно быть единым, с учетом отдельных специфических положений, связанных с отдельными категориями споров.
Проблемы надзорной инстанции
Необходимо отметить, что ЕСПЧ с большими сомнениями относится к надзорной функции ВАС РФ. Это связано с понятием об "использовании всех правовых возможностей" в своем государстве. На сегодняшний день в надзор попадают только 300 дел из 17 тысяч, следовательно, фактически эта инстанция не может использоваться в качестве средства правовой защиты, а уж тем более - эффективного средства защиты. Причем надо учитывать и то, что, если сторона добилась рассмотрения дела в порядке надзора, вряд ли ей потребуется обращение в ЕСПЧ. Поэтому ЕСПЧ должен рассматривать в качестве конечного звена судебной защиты кассационную инстанцию, а не Президиум ВАС РФ. Вопрос заключается в том, использованы ли все возможности в стране для защиты своего права, чтобы лицо могло обратиться в Европейский суд?
О проблемах надзорного производства говорила и профессор РАП РФ Р.Ф. Каллистратова.
Примерно 15% решений нижестоящих судов отменяется в надзорной инстанции. Это свидетельствует о том, что до сих пор не обеспечен высокий уровень решений судов общей юрисдикции. Однако сблизить две системы судопроизводства не так просто, как кажется, поскольку первоначально ГПК РФ предполагалось максимально приблизить к УПК РФ. В итоге, с одной стороны, у этих двух Кодексов нет практически никаких точек соприкосновения, с другой - ГПК РФ не всегда коррелирует с АПК РФ. До сих пор нет адекватного времени закона о судебной системе, а характеристика надзорного производства свидетельствует о недостаточной его доступности.
Защита прав человека
Соотношению российского законодательства с нормами Европейской конвенции по защите прав человека было посвящено выступление зав. кафедрой гражданского процесса СПбГУ председателя Третейского суда при СПбТПП В.А. Мусина. Хотя количество жалоб российских лиц, принятых к рассмотрению в ЕСПЧ, весьма невелико, но Конвенция обязывает Россию оценивать принимаемые и применяемые законы с точки зрения их соответствия нормам, в ней содержащимся. Поэтому необходимо ориентировать судей на рассмотрение дел в свете норм Конвенции. Это связано и с тем, что юридические лица фактически тоже могут обращаться в ЕСПЧ, поскольку ст. 34 Конвенции предусматривает такую возможность не только для конкретных лиц, но и для групп лиц и неправительственных организаций. Указанная возможность предусмотрена и в Протоколе о защите собственности.
ЕСПЧ может рассмотреть дело только после исчерпания всех национальных средств защиты и в пределах 6 месяцев с даты вынесения последнего решения. Возникает вопрос: является ли этот срок преклюзивным? Поскольку течение этого срока начинается с того дня, когда заявитель узнал или должен был узнать о вынесении решения в полном объеме, ЕСПЧ полагает, что речь может идти только о порядке определения начального момента течения срока.
Исполнительное производство
Вопросы восприятия положений международных и иностранных правовых актов особенно часто обсуждаются применительно к исполнительному производству. О.В. Исаенкова, д.ю.н., выступила с критикой предложения о механическом переносе положений ст. 26 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре о порядке оказания юридической помощи в исполнительном производстве. Реформы исполнительного производства, произошедшие в ряде государств, не всегда дали положительные результаты. В то же время интересен опыт Литвы, где хорошо прижился принцип переведения работы службы судебных приставов на частную основу. Во всяком случае, многое зависит от непротиворечивости законов и от того, что граждане исполняют их не под страхом наказания, а потому, что понимают их правильность.
Идею "частного" исполнительного производства поддерживает к.ю.н. Г.Д. Улетова. По ее мнению, необходимо только разработать механизм помощи социально незащищенным группам населения. Нецелесообразно сохранять фрагментарное ведомственное регулирование в области исполнения (письма, приказы, инструкции). Из процесса исполнения не должен быть исключен суд, надо лишь разграничить его функции и функции других органов. Вопрос о кодификации исполнительного законодательства должен решаться поэтапно. При этом следует рассмотреть вопрос о создании альтернативы государственной системе исполнительного производства.
Неэффективность судебной защиты может быть обусловлена различными причинами, как заметил д.ю.н. В.В. Ярков. Одной из таких причин является отсутствие каких-либо разумных ограничений на обращение в суд. Поэтому очень важно определение такого понятия, как интерес, - именно его наличием или отсутствием следует руководствоваться при решении вопроса о праве на обращение в суд. В ГПК предусмотрена возможность оспаривания правового акта, если права лица нарушены этим актом. Но по некоторым категориям было бы необходимо предусмотреть возможность рассмотрения спора в других процедурах, особенно с помощью института нотариата. Во всем мире подчеркивается роль нотариуса в урегулировании конфликтов, поскольку последний выполняет публичные функции. Было бы весьма продуктивно предусмотреть возможность нотариусов выступать в качестве медиаторов.
В.В. Ярков полагает, что следует поддержать идею о так называемой приватизации исполнительного производства. Исполнительное производство, по его мнению, не является частью судебного процесса, это самостоятельная деятельность. Либеральная модель исполнения предполагает несколько существенных плюсов:
- государству не надо будет финансировать службу судебных приставов;
- ответственность за исполнение должен нести пристав, а не государство, то есть ответственность станет персонализирована.
В отношении исполнительного производства можно было бы применить ту же модель, которая уже апробирована в нотариате. При этом, правда, остается один немаловажный вопрос: как заинтересовать приставов в исполнении документов на небольшие суммы или в исполнении неденежных требований. Однако данный вопрос представляется в большей степени техническим.
"Мертвые" нормы
Хотелось бы отметить выступление А.Т. Боннера на весьма необычную тему - о так называемых балластных нормах в ГПК и АПК. Это нормы, которые лишены самостоятельного смысла, так как они либо повторяют, либо уточняют другие. В новых Кодексах их стало меньше, но примеры все равно есть. Части первые ст. ст. 7 и 14 ГПК РФ о составе суда почти дословно повторяют друг друга. Более того, на практике коллегиальное рассмотрение дел практически не используется.
Условия участия в деле переводчика в ст. 162 ГПК РФ сформулированы недостаточно четко. Если понимать их буквально, то можно предположить, что в качестве переводчика будет выступать даже такое лицо, которое не владеет необходимым языком. С одной стороны, это редакционная неточность, а с другой - пробел в

Специальные познания  »

Комментарии к законам »