Договор страхования имущества в судебной практике
КОММЕНТАРИЙ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ В СВЕТЕ
ПОСТАНОВЛЕНИЯ
ФЕДЕРАЛЬНОГО
АРБИТРАЖНОГО СУДА МОСКОВСКОГО ОКРУГА
ОТ 18 ФЕВРАЛЯ 2004 Г. ПО ДЕЛУ N КГ-А40/681-04
С.
ДЕДИКОВ
Сергей Дедиков, юрист, советник
Московского перестраховочного
общества.
Акционерное общество
предъявило к страховой компании иск о
взыскании суммы страховой премии в порядке
применения последствий ничтожной сделки и
выплате процентов за пользование чужими
денежными средствами. Решением
арбитражного суда первой инстанции,
оставленным апелляционной инстанцией без
изменения, иск был удовлетворен.
При этом
суд свое решение мотивировал следующим
образом: между сторонами спора в 1997 г. был
заключен договор страхования имущества
истца, а именно
индивидуально-определенного здания и
производственного оборудования,
расположенных в г. Йошкар-Ола Республики
Марий Эл. В момент заключения договора
застрахованное имущество принадлежало на
праве хозяйственного ведения, а не на праве
собственности, как указано в договоре,
правопредшественнику истца (федеральному
государственному унитарному предприятию).
Кроме того, страховой договор не содержал
перечня имущества, не была указана его
действительная стоимость. В силу этих
причин суд пришел к выводу, что у сторон
сделки не было намерения создать
соответствующие договору страхования
последствия при наступлении страхового
случая, то есть спорный договор является
мнимой сделкой.
Страховщик обжаловал
решение суда первой инстанции и
постановление апелляционной инстанции в
кассационном порядке. Суд кассационной
инстанции, проверив материалы дела, отменил
состоявшиеся по делу судебные акты и
передал дело на новое рассмотрение по
первой инстанции.
При этом в
Постановлении Федерального арбитражного
суда указано, что в силу п. 1 ст. 170 ГК РФ
мнимой считается сделка, совершенная
сторонами лишь для вида, без намерения
создать соответствующие ей правовые
последствия. Однако из материалов дела
усматривается, что стороны совершили ряд
действий по исполнению этой сделки. Таким
образом, суду надлежит проверить и четко
определить, какие правовые последствия
должны соответствовать договору
страхования и какие из таких последствий не
созданы сторонами сделки.
Указанное
дело примечательно по двум причинам:
во-первых, в нем, пожалуй, впервые в
практическом плане поставлен вопрос о том,
что является встречным представлением по
договору страхования, то есть в чем именно
заключается услуга страховщика, и,
во-вторых, в каком именно виде должно быть
согласовано условие об объекте
страхования.
Договоры страхования
относятся к числу возмездных. В силу п. 1 ст.
423 ГК РФ возмездным признается договор, по
которому сторона должна получить плату или
иное встречное предоставление за
исполнение своих обязанностей. Пункт 1 ст. 929
ГК РФ указывает, что по договору
имущественного страхования страховщик
обязуется за обусловленную договором плату
(страховую премию) возместить страхователю
или выгодоприобретателю понесенные в
результате наступления страхового случая
убытки.
В теории страхового права
проблема возмездности договора
страхования получила развитие в связи с
неопределенностью существа встречного
удовлетворения со стороны страховщика
после уплаты страхователем премии. Спор
ведется главным образом по поводу того,
можно ли считать таким встречным
удовлетворением лишь страховую выплату,
либо удовлетворением является и несение
страховщиком ответственности, когда
страховых выплат по договору не было. По
моему убеждению, встречным удовлетворением
следует признать сам факт принятия
страховщиком обязанности произвести в
соответствующей ситуации страховую
выплату, а не уплату страхового возмещения
как таковую. Это тем более верно, так как по
многим договорам страховые случаи не
наступают. Встречное представление со
стороны страховой компании внешне
проявляется в виде подписания договора
страхования или выдачи страхового полиса,
по которому страховщик принял на себя
обязательство произвести страховую
выплату. Не случайно суд кассационной
инстанции предложил нижестоящим судам
определиться в этом вопросе, поскольку они
фактически признали наличие подписанного
сторонами договора страхования
недостаточным для признания сделки
действительной. До настоящего времени во
всем мире сам факт заключения договора
страхования считался достаточным
встречным представлением со стороны
страховщика.
Как указывалось выше, суды
первой и апелляционной инстанций привели в
качестве аргументов, подтверждающих
мнимость сделки, то обстоятельство, что
стороны в договоре неверно указали
характер вещных прав страхователя на
застрахованное имущество, не составили его
четкий перечень, а также не привели
сведений о действительной стоимости
объекта страхования. Между тем все сведения
не имеют какого-либо правового значения для
существа страховых договорных
обязательств.
Рассмотрим их по порядку.
Отсутствие права собственности у
страхователя на страхуемое имущество
отнюдь не означает, что он не мог его
страховать. Как известно, в соответствии с
нормой п. 1 ст. 930 ГК РФ имущество может быть
застраховано по договору в пользу лица
(страхователя или выгодоприобретателя),
имеющего основанный на законе, ином
правовом акте или договоре интерес в
сохранении этого имущества. В доктрине
единодушно признается наличие
самостоятельного страхового интереса не
только у собственника, но и у обладателей
иных вещных прав, в том числе права
хозяйственного ведения. Поэтому ФГУП,
владевший объектом страхования на праве
хозяйственного ведения, вправе был его
страховать в свою пользу. Не запрещает
этого и ст. 295 ГК РФ, которая регулирует
хозяйственное ведение. Изменение характера
вещного права в период действия договора
страхования каких-либо правовых
последствий не имеет, так как истец в силу
универсального правопреемства стал
страхователем и имел право претендовать на
получение страхового возмещения при
наступлении страхового случая.
Что
касается перечня застрахованного
имущества, то такое требование также не
основано на законе. Теория страхового права
и судебная практика давно уже дали
исчерпывающий ответ на этот вопрос: если
страхуется имущество, находящееся по
определенному адресу и при этом его
перечень не составляется, то это означает,
что застраховано все имущество,
находящееся по соответствующему адресу. В
данном случае было застраховано все
имущество, принадлежащее в тот момент на
праве хозяйственного ведения ФГУП и
находившееся по указанному в договоре
адресу. Отсутствие перечня застрахованного
имущества, таким образом, не
свидетельствует о том, что участники сделки
не согласовали такое существенное условие
страхового договора, как объект
страхования.
Закон также не требует
указания в договоре страхования
действительной стоимости застрахованного
имущества. В силу закона (пп. 3 п. 1 ст. 942 ГК РФ)
стороны обязаны согласовать лишь страховую
сумму, то есть объем обязательств
страховщика по выплате страхового
возмещения. Другое дело, что в соответствии
с п. 2 ст. 947 ГК РФ при страховании имущества,
если договором страхования не
предусмотрено иное, страховая сумма не
должна превышать его действительную
стоимость (страховую стоимость). А согласно
п. 1 ст. 951 ГК РФ, если страховая сумма,
указанная в договоре страхования
имущества, превышает страховую стоимость,
договор является ничтожным в той части
страховой суммы, которая превышает
страховую стоимость. Все эти положения
действуют и в том случае, когда страховая
сумма превышает страховую стоимость по
факту, а не только при условии, что
страховая стоимость, отличающаяся от
страховой суммы, прямо указана в тексте
договора страхования.
Как следует из
постановления кассационной инстанции, по
спорному договору страхования
страхователем была уплачена страховая
премия. Она была принята страховщиком,
после чего договор вступил в действие. При
таких обстоятельствах вывод суда первой
инстанции о том, что страховщик не
намеревался исполнять принятые на себя
обязательства, носит не более чем
предположительный характер. Таким образом,
все приведенные в решении суда основания
для применения последствий
недействительности ничтожной сделки
таковыми на самом деле не являются. Скорее
всего, здесь имел место самый обычный
договор страхования имущества. Вот если бы
суд установил, что стороны указали в
договоре такие страховые риски, которые
никогда не могут реализоваться (например,
страхование воды от огня), тогда,
действительно, можно было бы утверждать,
что намерения страховать соответствующее
имущество у участников сделки нет. Но такие
операции, как правило, проводятся для
прикрытия иных сделок, то есть являются
притворными, а не мнимыми.
Бизнес-адвокат, 2005, N 22
