Понятие язык судопроизводства в системе российского процессуального законодательства
Закона о судебной системе, мы должны
указать на императивный характер положения
об использовании русского языка как
государственного языка Российской
Федерации в качестве языка
судопроизводства во всех федеральных
судах, а также на диспозитивно
обусловленную возможность употребления
государственных языков республик, входящих
в состав России, в качестве языков
судопроизводства в судах субъектов
Федерации, образуемых мировыми судьями, и
федеральных судах общей юрисдикции,
расположенных на их территории. Фактически
государственные языки республик в составе
Российской Федерации обладают
ограниченной сферой применения и могут
использоваться в судопроизводстве и
делопроизводстве в судах и
правоохранительных органах только на
территории этих республик и только в
федеральных судах общей юрисдикции и у
мировых судей, для которых первые являются
высшей судебной инстанцией. Таким образом,
государственные языки некоторых
российских регионов областью своего
применения могут иметь исключительно
судебную систему этих субъектов и
осуществляемую в ее рамках практику
судопроизводства. Поэтому мы можем сделать
вывод о том, что наиболее приемлемым во всех
случаях языком судопроизводства является
русский язык - государственный язык
Российской Федерации, хотя по закону это не
исключает возможности в определенных
случаях использовать и государственный
язык республики - субъекта Федерации.
Кроме того, ч. 1 ст. 10 Закона о судебной
системе устанавливает, что не только
судопроизводство, но и делопроизводство, в
том числе процессуальное, должно вестись на
том же языке, на котором осуществляется
судебная деятельность. Отечественная
судебная практика рассматривает как
существенное нарушение, в частности,
уголовно-процессуального закона положение
дел, при котором какое-либо процессуальное
действие совершается на одном языке, а его
результаты фиксируются на другом (особенно
когда оба эти языка могут использоваться в
качестве языка судопроизводства). Об этом
свидетельствует Определение Судебной
коллегии по уголовным делам Верховного
Суда РСФСР от 20 июня 1979 г., в котором указано,
что допрос свидетелей по делу на
предварительном следствии производился на
марийском языке, а слушание дела судом - на
русском без соответствующего перевода, что
само по себе является нарушением закона
<*>.
--------------------------------
<*>
Следователь не может проводить
расследование преступления, одновременно
участвуя в деле в качестве переводчика //
Бюллетень Верховного Суда РСФСР (далее - ВВС
РСФСР). 1980. N 1. С. 10.
Следовательно, мы можем
сделать вывод о том, что судопроизводство
на всех стадиях процесса должно
осуществляться на одном языке, а поэтому
параллельное использование сразу двух
языков - русского и государственного языка
республики в составе Российской Федерации -
в качестве языка судопроизводства по
конкретному делу не может рассматриваться
как правомерное (это требование в полной
мере применимо также к производству в
различных судебных инстанциях) <*>. В этой
связи представляется важным и существенным
вывод о том, что языком делопроизводства во
всех федеральных судах и
правоохранительных органах федерального
подчинения должен быть исключительно
государственный язык России - русский язык,
тогда как государственные языки республик
в ее составе могут использоваться для
организации процессуального
делопроизводства только в рамках судебной
системы этих субъектов, институционально
обособленной от судебной системы
Российской Федерации.
--------------------------------
<*> Первым на
желательность унификации языка
судопроизводства при осуществлении
правосудия по какому-либо конкретному делу
обратил внимание еще в 1974 году Г.П.
Саркисянц, указывая, что "подобная мера
позволит покончить с имеющимися еще на
практике отдельными фактами, когда...
предварительное следствие и судебное
разбирательство ведутся на разных языках"
(см.: Саркисянц Г.П. Указ. соч. С. 20 -
21).
Решение вопроса о том, на каком языке
участники и стороны процесса должны
представлять в суд документы, являющиеся
доказательствами по делу, не может быть
столь однозначным. По общему
процессуальному правилу доказательствами
являются "любые сведения" (п. 1 ст. 74 УПК РФ)
или "сведения о фактах" (ч. 1 ст. 55 ГПК РФ), на
основании которых суд (в уголовном процессе
- еще прокурор, следователь или дознаватель)
устанавливает наличие или отсутствие
обстоятельств, подлежащих доказыванию при
производстве по делу (в уголовном процессе)
или обосновывающих требования и возражения
сторон (в гражданском процессе).
Следовательно, эти сведения должны быть
изложены на том языке, который является
языком судопроизводства при
разбирательстве по делу, и оформлены в виде
процессуального документа. Одновременно
доказательствами по нему могут быть не
только сведения, но и материальные объекты
или артефакты - вещи или документы,
содержащие в себе информацию, не выраженную
с помощью средств языка, но имеющую
значение для судопроизводства
(принципиально важно учитывать это
обстоятельство в случаях, когда вероятна
возможность фальсификации документа -
"материальной", т.е. подделки формы, или
"интеллектуальной" - искажения содержания
<*>). Поэтому, если требуют обстоятельства
дела, при использовании доказательств
оценке подлежат не только информация или
сведения, но и их носитель - материальный
объект, обеспечивающий их фиксацию и
сохранность. Следовательно, в материалах
дела должны быть отражены как источник
сведений, так и сами сведения или их
изложение на языке судопроизводства (т.е. их
перевод), если оригинальный язык сведений
отличается от этого языка. В этом случае
сведения и их источник будут оцениваться с
точки зрения относимости и допустимости, а
их перевод - с позиции достоверности, причем
оценка доказательств должностными лицами
правоохранительных органов, имеющих на это
право, должна производиться не на
оригинальном языке самих доказательств, а
исключительно на языке судопроизводства,
т.е. в переводе на этот язык.
--------------------------------
<*> Гричанин И.,
Щиголев Ю. Квалификация подделки и
использования подложных документов //
Российская юстиция. 1997. N 11. С. 47.
Часть 3 ст.
10 Закона о судебной системе устанавливает
правила и порядок участия в
судопроизводстве лиц, не владеющих языком,
на котором оно осуществляется. Эти лица
имеют право выступать и давать объяснения
на родном языке либо на любом свободно
избранном языке общения, а также
пользоваться услугами переводчика, причем
это право им должно быть не только
разъяснено, но и обеспечено. Однако
отечественное законодательство не дает
однозначно определенного ответа на вопрос
о том, какой субъект процессуальных
правоотношений может и должен быть признан
лицом, не владеющим языком
судопроизводства, и какие именно критерии
должны лежать в основе такого признания.
Фактически суд, а также органы дознания и
предварительного следствия сегодня
вынуждены самостоятельно определять
лингвистическую компетентность участников
процесса, не имея на то достаточной
профессиональной подготовки и
методического обеспечения. Оценивая
уровень познаний участников
разбирательства по делу, они исходят из
своего внутреннего убеждения и
субъективного понимания, что недопустимо в
вопросе, урегулированном конституционно
(не следует забывать, что ч. 2 ст. 26
Конституции РФ гарантирует каждому
субъекту общественных отношений право
общаться на родном языке и свободно
выбирать язык общения, и поэтому оно носит
императивный характер). В этой связи
представляется своевременным и важным
выявить и определить качественные
характеристики, позволяющие, не умаляя прав
человека, доказать владение им языком
судопроизводства в объеме, достаточном для
решения задач, стоящих перед производством
по делу. Авторы известных нам исследований
ранее никогда не обращали внимания на этот
вопрос, несмотря на то что в России имеется
достаточное количество нормативных
правовых актов и материалов судебной
практики, чтобы ответить на него
положительно.
Имеющиеся в нашем
распоряжении источники позволяют
разделить критерии лингвистической
компетентности участника процесса в языке
судопроизводства на две группы, которые мы
условно назовем объективными и
субъективными. К объективным критериям мы
относим прямые предписания законов и
созданных на их основе
нормативно-распорядительных актов, к
субъективным - частные случаи, получившие
юридическую оценку и закрепленные в
материалах судебной практики, на основании
которых можно говорить об особенностях или
специфике применения объективных
критериев в правоохранительной
деятельности. В совокупности они, на наш
взгляд, с большой степенью вероятности и на
основе формальных характеристик личности
позволят ответить на вопрос, владеет
субъект процессуальных правоотношений
языком судопроизводства или нет.
Первым
объективным критерием лингвистической
компетентности участника процесса в языке
судопроизводства является его гражданство.
Граждане России, приобретшие ее
гражданство по рождению или в соответствии
с Федеральным законом от 31.05.2002 N 62-ФЗ "О
гражданстве Российской Федерации", обязаны
знать русский язык - государственный язык
нашей страны (для лиц, принимающих
гражданство Российской Федерации в общем
порядке, это правило установлено п. "д" ч. 1
ст. 13 названного Закона).
Документами,
"подтверждающими владение русским языком
на уровне, достаточном для общения в устной
и письменной форме в условиях языковой
среды", являются:
документ
государственного образца об образовании не
ниже уровня общего среднего (т.е. 9-летнего)
образования, полученный до 1 сентября 1991 г. в
одной из бывших республик Союза ССР, после
этой даты - на территории России;
сертификат о прохождении государственного
тестирования по русскому языку как
иностранному в объеме не ниже базового
уровня общего владения;
документ об
образовании, выданный на территории
иностранного государства и имеющий в
приложении запись об изучении курса
русского языка (в случае установления его
эквивалентности) <*>.
--------------------------------
<*> См.: п. 10
Положения о порядке рассмотрения вопросов
гражданства Российской Федерации,
утвержденного Указом Президента РФ от
14.11.2002 N 1325 // СЗ РФ. 2002. N 46. Ст. 4571.
Вместе с
тем нельзя не отметить внутренней коллизии
приведенного выше перечня документов: в
частности, базовый уровень общего владения
русским языком как иностранным,
установленный государственным
образовательным стандартом, соответствует
среднему (полному) общему образованию, т.е.
уровню лингвистической подготовки
выпускника 11-летней школы <*>.
--------------------------------
<*> Государственный
образовательный стандарт по русскому языку
как иностранному: Базовый уровень. Общее
владение. М. - СПб.: Златоуст, 1999. С. 4.
Такое
положение, на наш взгляд, является логичным
следствием нормы п. 2 ст. 6 Закона РФ от 10.07.1992
N 3266-1 "Об образовании" (в ред. от 13.01.1996 N 12-ФЗ),
согласно которой получение общего среднего
(т.е. 9-летнего) образования возможно не
только на русском, но и на родном языке, не
являющимся русским <*>, что, естественно,
исключает возможность глубоких познаний в
государственном языке России из-за
отсутствия активной лексической практики.
Следовательно, при установлении наличия у
участника процесса достаточного уровня
владения русским языком как языком
судопроизводства следует обращать
внимание не только на уровень его общего
образования и место получения, но и на язык,
на котором он это образование получил
<**>.
--------------------------------
<*>
Ведомости СНД И ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1797; СЗ РФ. 1996.
N 3. Ст. 150; 2002. N 26. Ст. 2517; 2003. N 2. Ст. 163; N 28. Ст.
2892.
<**> На 1 января 2002 г. в 8937
общеобразовательных школах России
преподавание осуществлялось на 38 языках
народов Российской Федерации, а
государственный язык изучался только в
средних и старших классах. На территории
России действовало свыше 300
общеобразовательных школ с полным циклом
обучения на языках народов стран ближнего
зарубежья, в том числе 85 казахских, 66
азербайджанских, 47 армянских, 19 туркменских
школ. Основное общее образование на родном
языке получило свыше 238 тыс. детей (см.:
Комментарий Правительства РФ к Мнению о
Российской Федерации Консультативного
комитета Совета Европы по выполнению
Рамочной конвенции о защите национальных
меньшинств. М. - Страсбург: 13 сентября 2002 г.
(Официальное издание ДЛО МИД России. N 382/рс7)
С. 32 - 33).
В современных
конституционно-правовых условиях
национальность или национальная
принадлежность участника процесса не могут
являться объективным критерием его
владения языком судопроизводства,
поскольку в силу ч. 1 ст. 26 Конституции РФ в
основе отождествления лицом себя с
каким-либо народом лежит его субъективный
выбор или, как принято сегодня говорить,
этническая идентичность
(самоидентификация). В этом отношении
показательны результаты Всероссийской
переписи населения 2002 года по Москве: в
частности, 90% евреев, 65% армян и 37%
азербайджанцев, постоянно проживающих в
столице России, считают своим родным языком
русский, хотя свою этническую идентичность
позиционируют с национальной
принадлежностью своих предков <*>.
Следовательно, язык общения, избираемый
субъектом процессуальных правоотношений,
очень часто может не совпадать с его
этнической идентичностью, поэтому
последняя является субъективным критерием
(особенно для этнических русских, постоянно
проживающих за пределами Российской
Федерации и являющихся гражданами
иностранных государств). В связи с этим, на
наш взгляд, понятие "национальность" должно
быть полностью исключено из практики
процессуальных правоотношений, потому что
оно, во-первых, не отражает объективно
социального статуса личности и уровня ее
социализации и, во-вторых, не соответствует
базовым нормам конституционного
законодательства, согласно которому каждый
человек вправе сам соотносить себя с тем
или иным этносом (народом).
--------------------------------
<*> Деятельность
национально-культурных объединений и
практика реализации государственной
национальной политики в Москве: Материалы
научно-практ. семинара (2 - 3 июля 2003 г.). М.:
Московский дом национальностей, 2003. С.
12.
Отечественная судебная практика
устанавливает еще несколько субъективных
критериев, зависящих от индивидуальных
характеристик личности участников
процесса, а именно:
длительное - свыше 10
лет - проживание на территории Российской
Федерации;
получение на территории
России профессионального образования
<*>;
--------------------------------
<*>
Признано необоснованным возвращение судом
дела на дополнительное расследование для
выполнения требований ст. 17 УПК РСФСР в
отношении лица, длительное время
проживавшего на территории России,
владевшего русским языком и не заявившего
на следствии ходатайства об обеспечении
его переводчиком (Определение Судебной
