Понятие язык судопроизводства в системе российского процессуального законодательства
ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
/"Современное право", 2005,
N 4/
О.Ю. КУЗНЕЦОВ
Кузнецов О.Ю., кандидат
исторических наук, доцент Международного
юридического института при Минюсте
России.
Язык судопроизводства - одна из
важнейших основ не только организации
судебной системы России, но и деятельности
всей системы правосудия нашей страны в
самом широком ее понимании. Процесс
судопроизводства, по сути, есть
разновидность публичной деятельности, в
основе которой лежит межличностная
коммуникация, т.е. активное устное или
письменное общение людей, наделяемых
законом различным юридическим статусом в
зависимости от их положения при
осуществлении процедур правосудия. Поэтому
принципиально важным и значимым является
законодательное закрепление базовых
правил организации этой коммуникации, с тем
чтобы все стороны и участники процесса
судопроизводства могли не только понимать
друг друга, но и обладали при этом равными
правами и возможностями для реализации и
защиты своих законных прав и интересов.
Фактически следует говорить о гуманитарном
содержании нормативного определения и
законодательного закрепления языка
судопроизводства, направленных, как
представляется, не столько на организацию
государственной деятельности в сфере
правосудия, сколько на структурирование
социального взаимодействия
(межличностного, внутригруппового и
межгруппового) в рамках этой сферы. Иными
словами, законодательная дефиниция "язык
судопроизводства" служит для определения
скорее лингвистических, нежели нормативных
правил организации правосудия (включая
делопроизводство), т.е. правил, находящихся
вне юридической плоскости и относящихся к
области языкознания и смежных с ней наук -
антропологии, этнографии, этнологии.
Следовательно, важнейшей функцией языка
судопроизводства, возникающей в результате
его законодательного определения, является
перенос правил вербальной и литеральной
коммуникации, т.е. этикета, правил и
практики устной и письменной речи из
области социального общения в
государственно-правовую сферу, одним из
элементов которой является система
правосудия (включая административную
юрисдикцию, предварительное следствие и
судопроизводство).
Законодательному
определению языка судопроизводства и
закреплению содержания его статуса
посвящена ст. 10 Федерального
конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О
судебной системе Российской Федерации" (в
ред. от 15.12.2001 N 5-ФКЗ, далее - Закон о судебной
системе) <*>, которая устанавливает:
--------------------------------
<*> СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1;
2001. N 51. Ст. 4825.
1. Судопроизводство и
делопроизводство в Конституционном Суде
Российской Федерации, Верховном Суде
Российской Федерации, Высшем Арбитражном
Суде Российской Федерации, других
арбитражных судах, военных судах ведутся на
русском языке - государственном языке
Российской Федерации. Судопроизводство и
делопроизводство в других федеральных
судах общей юрисдикции могут вестись также
на государственном языке республики, на
территории которой находится суд.
2.
Судопроизводство и делопроизводство у
мировых судей и в других судах субъектов
Российской Федерации ведутся на русском
языке либо на государственном языке
республики, на территории которой
находится суд.
3. Участвующим в деле
лицам, не владеющим языком
судопроизводства, обеспечивается право
выступать и давать объяснения на родном
языке либо на любом свободно избранном
языке общения, а также пользоваться
услугами переводчика.
Эти нормы
Федерального конституционного закона
практически дословно повторяются в ст. 18
Закона РФ от 25.10.1991 N 1807-1 "О языках народов
Российской Федерации" (в ред. от 11.12.2001 N 165-ФЗ)
<*>, с той только разницей, что этот Закон
распространяет их действие на
делопроизводство в правоохранительных
органах, которое, согласно ч. 2 этой статьи,
"в правоохранительных органах субъектов
Российской Федерации ведется на
государственном языке Российской
Федерации или на государственном языке
республики, на территории которой
находится соответствующий
правоохранительный орган" <**>. Объяснять
причины правомерности такой позиции
законодателей, думается, нет необходимости:
поскольку правоохранительная и судебная
деятельность являются прерогативой и
обязанностью государства, то и
осуществляться она должна на
государственном языке.
--------------------------------
<*> Ведомости
Съезда народных депутатов и Верховного
Совета РСФСР (далее - Ведомости СНД и ВС
РСФСР). 1991. N 50. Ст. 1740; СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3804; 2001. N
50. Ст. 4926.
<**> В редакции Федерального
закона от 24.07.1998 N 126-ФЗ "О внесении изменений
и дополнений в Закон РСФСР "О языках народов
РСФСР" // СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3804.
Приведенные
выше нормы позволяют определить и выделить
качественный признак языка
судопроизводства: им может быть
исключительно государственный язык или
Российской Федерации, или республики в ее
составе, а поэтому никакой другой местный
язык, диалект или наречие этнического
меньшинства, законодательно не наделенные
подобным статусом, не могут быть языками
судопроизводства, а также делопроизводства
в судах и иных правоохранительных
органах.
Важнейшей особенностью
правового статуса государственного языка
является то обстоятельство, что он
устанавливается не просто законом, а
непосредственно Конституцией РФ. Так, ч. 1
ст. 68 Конституции РФ определяет, что
"государственным языком Российской
Федерации на всей ее территории является
русский язык", а ч. 2 предоставляет
республикам, входящим в состав России,
право самостоятельно устанавливать
собственные государственные языки, которые
"в органах государственной власти, органах
местного самоуправления, государственных
учреждениях республик употребляются
наравне с государственным языком
Российской Федерации".
Таким образом, мы
можем выделить важнейшую юридическую
особенность государственного языка - его
конституционную предопределенность, в
пользу которой свидетельствует и то
обстоятельство, что правом иметь
региональные государственные языки
наделяются не все субъекты России, а только
те из них, которые в силу ч. 2 ст. 5
Конституции РФ имеют право обладать
собственной конституцией, т.е.
исключительно республики в составе
Российской Федерации, но никак не края,
области и автономные округа, для которых
основным законом является устав.
Исходя
из этого можно сделать вывод, что именно
конституционное закрепление
предоставляет, в частности, русскому языку
статус государственного языка и,
следовательно, языка судопроизводства. В
этой связи полагаем необходимым и
своевременным поставить вопрос о
правомерности и обоснованности
дальнейшего использования понятия
"национальный язык судопроизводства",
который вошел в понятийный аппарат всей
совокупности юридических наук о
процессуальных правоотношениях в 70-х гг. XX
века <*> и продолжает активно
использоваться до сих пор, несмотря на все
изменения, произошедшие в последние 15 лет в
политической жизни России и ее
законодательстве <**>. Применительно к
реалиям прошлого столетия использование
этого понятия, возможно, было отчасти
допустимо с политико-правовой точки зрения:
на это косвенно указывает, например, норма
ст. 13 Закона РСФСР от 08.07.1981 "О
судоустройстве РСФСР", согласно которой
судопроизводство в РСФСР могло
осуществляться "на русском языке или на
языке автономной республики, автономной
области, автономного округа, или на языке
большинства населения данной местности"
<***>.
--------------------------------
<*>
Первым, кто обосновал и ввел в научный
оборот понятие "национальный язык
судопроизводства", был Н.А. Абдуллаев (см.:
Абдуллаев Н.А. Принцип национального языка
производства по делу в советском уголовном
процессе: Дис... канд. юрид. наук. Душанбе:
Киргизский гос. ун-т, 1970). В этом начинании
его поддержали И.Л. Петрухин (см.: Петрухин
И.Л. Принцип национального языка в
советском уголовном процессе //
Социалистическая законность. 1972. N 2. С. 55 - 61)
и М.А. Джафаркулиев (см.: Джафаркулиев М.Л.
Принцип национального языка и
процессуальное положение переводчика в
советском уголовном процессе: Дис... канд.
юрид. наук. М.: Московская высшая школа МВД
СССР, 1972).
<**> См., например: Кузьмина
С.С. Национальный язык судопроизводства.
Правовое положение переводчика в уголовном
процессе: Конспект лекции. СПб.: ИПК
прокурорско-следственных работников
Генеральной прокуратуры РФ, 1996; Рыжаков А.П.
Комментарий к Уголовно-процессуальному
кодексу Российской Федерации. 2-е изд. М.:
ИНФРА-М-Норма, 2002. С. 47.
<***> Ведомости
Съезда народных депутатов РСФСР. 1981. N
28.
Порядок определения и закрепления
языка соответствующего
административно-территориального
образования в составе РСФСР законодательно
не устанавливался, поскольку этот вопрос
был оставлен на усмотрение соответствующих
Советов народных депутатов <*> и
разрешался фактически в административном
порядке. Поэтому языком судопроизводства
(при соответствующих условиях или стечении
обстоятельств) мог быть практически любой
язык народов России, имевший собственную
письменность. Но даже в таких
политико-правовых условиях говорить о
некой национальной (этнической)
предопределенности языка
судопроизводства, на наш взгляд, вряд ли
было справедливо и корректно. Речь должна
была идти скорее об официальном статусе
языка, закрепляемого решением
соответствующего органа советской власти,
как условии возможности его использования
в качестве языка судопроизводства. Именно
поэтому, по нашему мнению, за понятием
"национальный язык судопроизводства"
скрывалась исключительно идеологическая,
но никак не юридическая подоплека вопроса
<**>. Но как бы то ни было, этот термин
получил признание в советской юридической
науке и оттуда перекочевал в российскую
процессуальную науку, которой стал
восприниматься как нечто устоявшееся и,
следовательно, незыблемое, хотя
академичность его происхождения и
содержания вызывает, мягко говоря,
серьезные сомнения (особо пагубным
представляется его активное использование
в научно-учебной литературе <***>).
--------------------------------
<*> См.: Саркисянц
Г.П. Переводчик в советском уголовном
процессе. Ташкент: Фан, 1974. С. 20.
<**>
Наиболее честно о "национальном языке
судопроизводства" как о результате
"ленинской национальной политики
Коммунистической партии Советского Союза"
писала М.Т. Аширбекова (см.: Аширбекова М.Т.
Принцип национального языка уголовного
судопроизводства: Дис... канд. юрид. наук.
Саратов: Саратовская высшая школа МВД СССР,
1984. С. 2).
<***> См., например: Рыжаков А.П.
Краткий курс уголовного процесса (по УПК РФ
2001 г.): Учеб. пособие. Тула, 2002; Он же. Курс
уголовного процесса (структурно-логические
схемы): Учеб. пособие. М.: Контракт ИНФРА-М,
2001. С. 32, 33.
В контексте современной
системы российского права так называемому
национальному языку судопроизводства не
может быть места еще по двум причинам.
Во-первых, уже ушло в прошлое понятие
"национальная принадлежность" как
обозначение формализованного отношения
личности или какого-либо социального
явления (в частности, языка) к конкретной
нации, народу или этносу, и на смену этому
понятию в соответствии с ч. 1 ст. 26
Конституции РФ пришло определение (точнее -
индивидуальное самоопределение)
"национальная идентичность", напрямую
зависящее от субъективной воли каждого
отдельно взятого человека (данная
этническая самоидентификация является, по
сути, базисом для возникновения и
реализации конституционного права
человека и гражданина пользоваться родным
языком и свободно выбирать язык общения,
закрепленного в ч. 2 ст. 26 Конституции РФ).
Во-вторых, определение и указание
собственной этнической идентичности
является частным делом и субъективным
правом личности, которые, исходя из
принципа формально-правового равенства
всех людей перед законом и судом (ст. 19
Конституции РФ), никак не связаны с
содержанием публично-правовых отношений,
разновидностью которых выступают все
процессуальные правоотношения. Именно
поэтому язык судопроизводства,
устанавливаемый и закрепляемый
законодательно, с юридической точки зрения
не может иметь ничего общего с языком
межличностного общения, избираемым
произвольно и субъективно людьми по их
собственному усмотрению. Следовательно,
речь может идти только о государственном,
но никак не о "национальном" языке
судопроизводства, который в современных
условиях из идеологической фикции
превратился в правовой нонсенс.
Поскольку язык судопроизводства имеет
конституционно-правовую природу, он должен
рассматриваться как самостоятельный
институт права, имеющий универсальное
значение для всей правовой системы России.
Как и всякий правовой институт, язык
судопроизводства призван регулировать
совокупность однотипных по содержанию
общественных отношений, возникающих в
результате функционирования системы
правосудия в целом. Однако его особенностью
является то, что он регулирует общественные
отношения сразу в нескольких отраслях
права, отличающихся по внутреннему
содержанию и назначению, но сходных по
целям регулирования и образующих в силу
этого обстоятельства единую область
применения - судопроизводство,
регулируемое в России, как известно,
процессуальным законодательством,
подразделяемым на четыре самостоятельные
отрасли - административный, арбитражный,
гражданский и уголовных процессы. Таким
образом, правовой институт языка
судопроизводства имеет общепроцессуальный
характер и универсальное - межотраслевое и,
возможно, даже надотраслевое - содержание,
которое в каждой отрасли процессуального
права получает свою конкретизацию и
специализацию.
Предметом правового
регулирования института языка
судопроизводства, на наш взгляд, является
совокупность общественных отношений,
возникающих при осуществлении правосудия и
связанных с организацией, обеспечением и
документальным закреплением результатов
законодательно установленных социальных
коммуникаций в рамках процессуальной
деятельности.
Следовательно,
рассматриваемый правовой институт призван
регулировать следующие основополагающие
организационно-технические и
организационно-методические вопросы
судопроизводства:
на каком языке должно
осуществляться слушание дел в судах, а
также производиться все предшествующие ему
процедуры (в том числе предварительное
расследование в рамках уголовного
процесса);
на каком языке должно вестись
делопроизводство, закрепляющее результаты
процессуальной деятельности;
на каком
языке участники и стороны процесса должны
представлять в суд документы, являющиеся
доказательствами по делу;
каким образом
могут участвовать в разбирательстве по
делу субъекты правоотношений, не владеющие
языком судопроизводства;
каким образом
в рамках процессуальной деятельности
должны гарантироваться и обеспечиваться
права и законные интересы участников
процесса, не владеющих языком
судопроизводства.
Анализируя
содержание норм частей 1 и 2 ст. 10
