Уступка требований в судебной практике: состояние и перспективы
СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ
С.Б.
КУЛТЫШЕВ
Култышев С.Б., ассистент кафедры
гражданского права Юридического института
ДВГУ.
Институт уступки требования не
является новым для отечественного
гражданского законодательства. Однако его
практическая востребованность в период
действия Гражданских кодексов РСФСР 1922 и 1964
гг. была достаточно низка. Это привело к
слабому развитию доктрины о перемене лиц в
обязательстве в советском гражданском
праве, а с принятием Гражданского кодекса
РФ 1994 г. - к проблемному становлению
современной практики применения норм об
уступке требований.
Известно, что среди
всех видов правоприменительной
деятельности наиболее консервативной
является судебная. Это обстоятельство
является своеобразным залогом
стабильности развития правовых отношений,
способным перерасти на определенном этапе
в сдерживающий, ограничительный фактор. В
таком случае допустимо вести речь как о
несоответствии действующего
законодательства насущным потребностям
общественно-экономического развития, так и
о пробелах в правовой доктрине.
За почти
десятилетний период действия части первой
ГК РФ при рассмотрении споров по договорам
уступки требования судебными органами РФ
были выявлены и сформулированы важные
вопросы, требующие правосудного
разрешения. Результатом такого разрешения
явилось формирование устойчивых положений
судебно-арбитражной практики, важнейшую
роль в становлении которых следует
признать за Высшим Арбитражным Судом РФ.
Сформированная позиция судебных органов не
является чем-то застывшим. Подвергаясь
постоянному анализу, не последнее значение
в котором играют современные научные
разработки, она подвержена определенным
изменениям, в чем мы убедимся чуть ниже. В то
же время вести речь о полном соответствии
современной правоприменительной практики
в области уступки требования потребностям
расширения оборота обязательственных прав
представляется преждевременным.
Наиболее значительным по важности
практическим тезисом "цессионного права"
явилось выработанное судебной практикой в
1996 - 1998 гг. правило о невозможности уступки
требования помимо перемены лиц в
обязательстве.
Среди Постановлений
Президиума ВАС РФ, сыгравших существенную
роль в формировании указанного выше тезиса,
отметим акты, принятые по делам, связанным с
уступкой различных требований из договора
банковского счета, в том числе в связи с его
ненадлежащим исполнением: от 30 июля 1996 г. N
1136/96, от 29 октября 1996 г. N 3172/96, от 29 апреля 1997
г. N 1435/97, от 27 мая 1997 г. N 584/97. Указывая, что во
всех случаях цеденты продолжали оставаться
сторонами по договору банковского счета и
не передавали всех прав из него
цессионариям, не прекращали договорных
отношений и не закрывали счета, Президиум
ВАС РФ отмечал несоответствие соглашений
об уступке требований ст. 382, 384 и 388 ГК РФ,
влекущее ничтожность данных соглашений.
Следующая группа Постановлений Президиума
ВАС РФ (от 10 сентября 1996 г. N 1617/96, от 9 января
1997 г. N 3599/96, от 25 ноября 1997 г. N 2233/97)
охватывает случаи уступки требований из
договоров, порождающих длительные
обязательственные связи сторон
(энергоснабжение, оказание услуг
пользования водопроводом и канализацией). В
указанных случаях отношения между цедентом
и должником в рамках существующих между
ними договоров продолжались и после
совершения уступки определенных
требований, чем подчеркивался длящийся
характер таких отношений. Однако, по мнению
Президиума ВАС РФ, согласно § 1 гл. 24 ГК РФ
уступка требования предполагает
безусловную замену лиц в обязательстве;
поскольку основные обязательства между
сторонами не прекращались, цессия является
неправомерной.
Важно отметить еще одно
положение, напрямую указанное Президиумом
ВАС РФ в одном из Постановлений: "Предметом
уступки может служить право требования
кредитора в обязательстве при отсутствии у
него каких-либо обязанностей перед другой
стороной в данном обязательстве"
(Постановление от 30 марта 1999 г. N 6925/98).
Начиная с 2001 г. отмечается смягчение
позиции ВАС РФ по отношению к уступке
требования в обязательствах длящегося
характера. Примером может служить
Постановление Президиума ВАС РФ от 9
октября 2001 г. N 4215/00, в котором было указано
следующее: "Как видно из материалов дела,
предметом цессии является не весь комплекс
двусторонних обязательств по
газоснабжению (длящееся обязательство), а
конкретное требование поставщика оплаты
поставленного газа за определенный
расчетный период. Уступка требования,
возникшего в рамках длящегося договорного
обязательства, возможна при условии, что
уступаемое требование является бесспорным,
возникло до его уступки и не обусловлено
встречным исполнением". Сходное разрешение
спорной ситуации, сложившейся по договору
поставки, было применено в Постановлении
Президиума ВАС РФ от 18 декабря 2001 г. N 8955/00.
С одной стороны, подобное изменение
официальной позиции Президиума ВАС РФ
можно только приветствовать как
расширяющее возможности совершения
уступки требования. Однако в плане более
общих выводов необходимо отметить
следующее.
Во-первых, налицо сохранение
расширительной трактовки понятия
"обязательство". В него помимо содержания
ст. 307 ГК РФ включается весь комплекс
правоотношений, возникающий на основе
двустороннего договора (п. 2 ст. 308 ГК РФ).
Во-вторых, обращает на себя внимание
необходимость наличия нового качества
уступаемого требования - его бесспорности.
Подобная характеристика не известна
гражданскому законодательству и не должна
использоваться в качестве критерия
правомерности уступки требования.
В-третьих, сохранился и даже усилился
акцент на необходимость исполнения
цедентом собственной договорной
обязанности для признания действительной
цессии требования.
Последнее положение,
на наш взгляд, требует к себе особого
внимания, поскольку затрагивает крайне
важный вопрос уступки требований из
двусторонних договоров. В подавляющем
большинстве случаев договор порождает не
одно, а несколько разнородных обязательств.
Стороны договора обычно выступают в роли
должника и кредитора одновременно (п. 2 ст. 308
ГК РФ). Рядом авторов, придерживающихся
легальной трактовки понятия
"обязательство" применительно к содержанию
ст. 382 ГК РФ, были высказаны взгляды о
возможности раздельной уступки требований
из двусторонне-обязывающих договоров без
перевода на цессионария встречной
обязанности цедента (требующего согласия
контрагента), а также независимо от факта ее
исполнения (В.А. Белов, Е.А. Крашенинников,
Л.А. Новоселова).
Разделяя подобный
подход, отметим следующее. Сущность
обязательств из двусторонних договоров
составляет качество их взаимной
обусловленности (Д.И. Мейер, И.Б. Новицкий),
которое проявляется в нескольких моментах.
Во-первых, в самом их возникновении, при
котором каждое из таких обязательств
является основанием другого. Во-вторых, в
порядке их исполнения, который заключается
в невозможности приведения в действие
одного из обязательств в полном отрыве от
встречного обязательства. На данном
принципе основано содержание ст. 328 ГК РФ,
регулирующей встречное исполнение
обязательств. Представляется, что при
совершении уступки требований из
двусторонних договоров необходимо
сохранение взаимной обусловленности в
обоих отмеченных аспектах. В отношении
первого сложностей не возникает - первичная
взаимообоснованность возникновения
обязательственных отношений в рамках
договора уступкой требования не
затрагивается. Второй аспект сохранения
взаимной обусловленности выражается в
системном действии правил перемены лиц в
обязательстве, регулирующих возражения
должника против требований нового
кредитора (ст. 386 ГК РФ), и ответственность
кредитора, уступившего требование (ст. 390 ГК
РФ).
Статьей 386 ГК РФ установлено, что
должник вправе выдвигать против нового
кредитора возражения, которые он имел
против первоначального кредитора к моменту
получения уведомления о переходе прав по
обязательству к новому кредитору.
Практика обоснованно исходит из того, что у
должника могут возникнуть определенные
возражения в связи с неисполнением
(ненадлежащим исполнением) цедентом
лежащей на нем встречной договорной
обязанности. В соответствии с буквальным
толкованием ст. 386 ГК РФ противопоставить
новому кредитору можно только те
возражения, которые уже имелись у должника
к моменту получения уведомления о переходе
требования; возражения, возникшие по тем
или иным основаниям позже момента
уведомления, противопоставлены быть не
могут. Если уступаемое требование подлежит
осуществлению до исполнения обязанности
цедента либо в процессе исполнения таковой,
на стороне должника возникает риск
невозможности выдвижения встречных
возражений цессионарию в связи с
ненадлежащими действиями первоначального
кредитора.
Таким образом, позиция
буквального толкования ст. 386 ГК РФ, по сути,
направленная на защиту интересов должника,
приводит судебные инстанции к отрицанию
возможности уступки требования стороной
двустороннего договора, не исполнившей
своей обязанности по отношению к
контрагенту. Очевидно, что такая ситуация
существенно ограничивает возможности
оборота обязательственных прав и требует
своего разрешения.
Одним из выходов мог
бы стать расширительный подход в
толковании ст. 386 ГК РФ, предлагаемый
некоторыми исследователями (Е.А.
Крашенинников, Л.А. Новоселова). Они
признают возможности должника выдвигать
возражения цессионарию, даже если они
основаны на обстоятельствах, которые имели
место после получения должником
уведомления о переходе требования
(например, обнаружение недостатков
поставленного товара спустя двое суток
после получения уведомления и т.п.). Это
происходит в силу того, что правовое
основание для выдвижения возражений
(договор должника с первоначальным
кредитором) уже существовало на момент
направления информации об уступке.
Поддерживая данную позицию по существу,
следует признать, что ее относительная
новизна на фоне формирующейся доктрины
допустимости уступки требований осложняет
ее признание практикой в ближайшее время.
Разрешению ситуации могло бы послужить
принятие акта официального
расширительного толкования указанной
нормы в совместном постановлении пленумов
высших судебных инстанций РФ.
Более
кардинальным выходом является внесение в
ст. 386 ГК РФ дополнения, системно
учитывающего содержание п. 2 ст. 308 ГК РФ: "В
случае уступки права кредитором, который по
договору несет обязанность в пользу другой
стороны, должник вправе выдвигать против
требований нового кредитора возражения в
связи с неисполнением (ненадлежащим
исполнением) обязательств первоначальным
кредитором, в том числе возникшие после
получения уведомления о переходе прав по
обязательству к новому кредитору".
Расширение возможностей должника по
выдвижению возражений новому кредитору
приводит нас к выводу о возможности
уменьшения объема реализации требования
цессионария, а следовательно - к вопросу об
ответственности цедента за
недействительность уступленного им
требования и иных мерах защиты интересов
цессионария.
Статья 390 ГК РФ
устанавливает, что первоначальный
кредитор, уступивший право требования,
отвечает перед новым кредитором за
недействительность переданного ему
требования, но не отвечает за исполнение
этого требования должником, кроме случая,
когда первоначальный кредитор принял на
себя поручительство за должника перед
новым кредитором. Исследованность вопросов
ответственности цедента за
недействительность переданного требования
на сегодняшний день сравнительно невелика;
практика разрешения споров по данному
вопросу также не сформирована.
Представляется, что понятие
"недействительность требования" означает
его отсутствие у цедента на момент
совершения уступки, что может быть связано
с пороками основания возникновения такого
требования (ничтожная сделка, эффективно
оспоренная впоследствии сделка), а также
действиями первоначального кредитора и
должника до совершения уступки
(предшествующая уступка, зачет встречных
требований любой из сторон, новация
обязательства и т.д.). Сделка уступки
требования при этом является
недействительной как заключенная в
отношении заведомо не существующего
предмета, вследствие чего о ней можно
говорить как о ничтожной.
Показательными представляются критерии
действительности уступаемого денежного
требования, установленные в п. 2 ст. 827 ГК РФ.
Денежное требование, являющееся предметом
уступки, признается действительным, если
клиент обладает правом на его передачу и в
момент уступки этого требования ему не
известны обстоятельства, вследствие
которых должник вправе его не исполнять.
Таким образом, при уступке денежного
требования обращается внимание как на его
наличие у фактора (цедента), так и на
осведомленность совершающего уступку лица
об обстоятельствах, вследствие которых
должник вправе не исполнять данное
требование. К таким обстоятельствам могут
быть отнесены истечение срока исковой
давности по уступаемому требованию либо
неисполнение (ненадлежащее исполнение)
цедентом своей встречной обязанности по
договору перед должником. Указанные
обстоятельства в соответствии со ст. 827 ГК
РФ характеризуют уступаемое требование как
недействительное.
Вопрос о
допустимости распространения подобного
толкования на ст. 390 ГК РФ во многом остается
открытым. В то же время очевидно, что в
приведенных случаях недействительность
требования понимается не как его
принципиальное отсутствие у цедента в
момент уступки, но как невозможность
осуществления данного требования новым
кредитором. В такой ситуации отсутствуют
основания для признания договора уступки
недействительным.
Как уже отмечалось,
основания для выдвижения возражений
должником могут возникнуть после
совершения уступки: в силу неправомерных
действий цедента (неисполнение либо
ненадлежащее исполнение встречной
обязанности, заявление неуведомленному
должнику о зачете, соглашение об отступном,
новация, прощение долга и т.д.); правомерных
действий должника (исполнение
неуведомленным должником первоначальному
кредитору, заявление о зачете); истечение
срока исковой давности.
Во всех
вариантах уступаемое требование являлось
действительным, то есть возникшим на
достаточном правовом основании,
существующим к моменту уступки при
отсутствии обстоятельств, влекущих
возможность правомерного отказа должника
от его исполнения. Однако такое требование
может остаться нереализованным, а интересы
цессионария - не достигнутыми. В этом случае
отношения цедента и цессионария выходят за
рамки регулирования ст. 390 ГК РФ и
охватываются ст. 393, 1102 ГК РФ.
Наряду с
ограничительным толкованием правовых норм
практике разрешения цессионных споров
известен и расширительный подход. Речь идет
о применении п. 2 ст. 388 ГК РФ, требующего
получения согласия должника на совершение
уступки требования, в котором личность
кредитора имеет для должника существенное
значение.
Небесспорную позицию занял
Президиум ВАС РФ при анализе споров о
совершении уступки требований из отношений
по энергоснабжению. В рассматриваемых
ситуациях после
