Тайность как способ хищения при совершении кражи
ПРИ СОВЕРШЕНИИ КРАЖИ
В.М.
СЕМЕНОВ
Семенов В.М., кандидат
юридических наук.
Важным объективным
признаком, отграничивающим кражу от других
форм хищения, является способ изъятия
имущества. В уголовном законе способ описан
как тайное хищение чужого имущества. Именно
это обстоятельство дает основание считать
кражу наименее опасной из всех форм
хищения.
Хищение является тайным, если
оно совершено:
- в отсутствие кого бы то
ни было;
- в присутствии потерпевшего
или посторонних лиц, но незаметно для
них;
- в присутствии указанных лиц,
наблюдающих изъятие имущества, но не
понимающих характера совершаемых действий
и значения происходящего;
- в
присутствии каких-либо лиц, наблюдающих
действия преступника, понимающих и
правильно оценивающих их характер, но не
обнаруживающих себя, благодаря чему
преступник остается в убеждении, что он
действует тайно;
- в присутствии
каких-либо лиц, наблюдающих действия
преступника, понимающих и правильно
оценивающих их характер и не скрывающих
своего присутствия, но не являющихся для
преступника посторонними в том смысле,
который позволял бы говорить об открытости
его действий <*>.
--------------------------------
<*> Бойцов А.И. Преступления против
собственности. СПб.: ЮЦП, 2002.
Полное
отсутствие очевидцев наиболее ярко
характеризует существо кражи как тайного
хищения, при котором вор стремится в
процессе изъятия имущества избежать
визуального контакта с кем бы то ни было,
включая не только собственника имущества
или его владельца, но и посторонних лиц,
могущих воспрепятствовать преступлению
или изобличить преступника в качестве
очевидцев содеянного.
При этом
посторонними считаются не все лица,
оказавшиеся на месте преступления, а лишь
те, от которых преступник не может ожидать
не только содействия, но хотя бы пассивного
попустительства хищению. В этом смысле к
числу посторонних нельзя отнести
соучастников похитителя (иначе любое
групповое хищение было бы открытым), а также
тех лиц, с которыми он связан такими
родственными, приятельскими и другими
близкими либо доверительными отношениями,
которые дают ему реальное основание
полагать, что эти лица не будут по меньшей
мере противодействовать изъятию имущества,
а по большому счету - способствовать
изобличению его впоследствии. С этой точки
зрения хищение не перестает быть тайным,
когда виновный действует на глазах
родственников или знакомых, рассчитывая на
их молчаливое согласие, попустительство
или даже одобрение.
Примером
обоснованной переквалификации действий
виновного с грабежа на кражу является дело
Захарищева, который Южно-Уральским
городским судом Челябинской области был
признан виновным в том, что вместе со своей
знакомой Макеевой пришел в комнату, где
ранее бывал с разрешения знакомой Ляпиной,
и похитил стереомагнитолу с четырьмя
кассетами, принадлежащими матери Ляпиной.
Исходя из того, что он совершил указанные
действия в присутствии Макеевой, органы
следствия и суд квалифицировали их как
открытое хищение.
Удовлетворяя протест
о переквалификации содеянного, Верховный
Суд РФ исходил из того, что Макеева -
знакомая Захарищева. Договорившись между
собой, они пришли в комнату, где раньше
бывал Захарищев, с целью распить спиртное и
остались там ночевать. Захарищев, увидев
под кроватью магнитолу, предложил Макеевой
совершить кражу, но она отказалась и
впоследствии безразлично отнеслась к его
преступным действиям. Таким образом, к
свидетелю Макеевой не относится понятие
"постороннего или другого лица", в
присутствии которого совершена кража
личного имущества. Захарищев сознавал, что
Макеева для него близкий человек, и был
уверен в сохранении тайны похищения
<*>.
--------------------------------
<*>
Бюллетень Верховного Суда Российской
Федерации. 1995. N 2. С. 6.
Второй вариант
тайности, связанный с похищением имущества
хотя и в присутствии каких-либо лиц, но
скрытно от них, требует от вора объективно
больших усилий, поскольку лишение
присутствующих лиц возможности наблюдать
изъятие находящегося при них или в месте их
присутствия имущества нередко достижимо
лишь благодаря особому мастерству, каковым
обладают, например, карманные воры,
совершающие хищение бумажников, наручных
часов, содержимого сумок, ручной клади и т.п.
В определенных случаях помимо "ловкости
рук" от такого вора требуется еще и умение
неслышно подойти и удалиться с захваченным
имуществом.
Третий вариант имеет место
тогда, когда какие-либо лица наблюдают
изъятие имущества, но не осознают его
неправомерности, в силу чего тайной
является не физическая сторона этих
действий, как это имеет место в предыдущих
вариантах, а их подлинный смысл. При этом в
одних случаях преступник просто пользуется
тем, что по причине малолетства, умственной
неполноценности, опьянения или иных
обстоятельств присутствующие объективно
не способны понимать характер совершаемых
действий и значение происходящего, в других
- неосведомленностью окружающих о
принадлежности имущества (например, при
хищении вещей на вокзалах), в третьих -
похитителю самому приходится создавать
иллюзию правомерности изъятия имущества,
прибегая к различного рода обманным
уловкам и даже разыгрывая талантливо
поставленные инсценировки, благодаря
которым у окружающих складывается
впечатление, что похититель является
владельцем этого имущества либо лицом,
действующим по его поручению. Наблюдая сам
факт завладения предметом хищения,
присутствующие при этом посторонние лица
не осознают противоправного характера
поведения виновного, полагая, что данное
имущество не похищается, а изымается
правомерно лицом, уполномоченным
распорядиться этим имуществом. При
квалификации указанных деяний нередко
допускаются ошибки, поскольку объективно
преступник действовал открыто и с точки
зрения объективного критерия его действия
подпадают скорее под определение грабежа,
чем кражи. При такой ситуации нельзя
забывать, что при признании действий
виновного тайными основным является не
объективный, а субъективный критерий -
осознание виновным того, что он действует
тайно <*>.
--------------------------------
<*>
Подробнее об этом см.: Комков А.В. Указ.
работа. С. 65.
Таким образом, тайность
хищения оценивается, исходя из двух
критериев: объективного, т.е. внешнего по
отношению к преступнику (отсутствие
очевидцев преступных действий или наличие
обстоятельств, при которых присутствующие
лица не сознают или заведомо не имеют
объективной возможности осознавать
преступный характер действий, на что
похититель и рассчитывает), и
субъективного, т.е. внутреннего,
основанного на определенных объективных
предпосылках убеждения лица в том, что
совершаемое им незаметно или непонятно для
окружающих. При этом решающим для
установления тайности является
субъективный критерий - представление
виновного о том, что имущество изымается им
незаметно <*>. Отсюда стремление
виновного завладеть имуществом тайно, даже
если его действия оказались заметными для
других лиц, не дает оснований
квалифицировать содеянное как открытое
хищение, если сам похититель, исходя из
окружающей обстановки, не сознавал факта
его обнаружения и считал, что он действует
скрытно. И наоборот, тайное похищение
отсутствует тогда, когда преступник был
убежден, что его действия очевидны для
владельца имущества или посторонних лиц,
хотя в действительности они остались
незамеченными.
--------------------------------
Статья Б.Д. Завидова "Уголовно-правовой
анализ кражи" включена в информационный
банк согласно публикации - "Адвокат", N 5, 2002.
<*> Завидов Б.Д. Кража: уголовно-правовой
анализ. М., 2002. С. 11.
Вместе с тем
приоритетность субъективного критерия
вовсе не означает, что объективный критерий
не представляет никакого интереса. Ведь
субъективная убежденность преступника в
тайном характере своих действий должна
основываться на определенных объективных
предпосылках. Следовательно, и вывод о
наличии субъективного критерия должен
основываться на установлении этих
предпосылок, а не на голословном заявлении
преступника. В этой связи немаловажно
знать, что тайность изъятия либо возникает
в силу объективно сложившейся обстановки,
либо создается и обеспечивается усилиями
самого субъекта преступления или его
соучастников. Поскольку же тайный способ
изъятия является обязательным признаком
объективной стороны состава кражи,
постольку лица, обеспечивающие тайность
изъятия (например, стоящие на страже),
должны признаваться соисполнителями
совершенного преступления.
На практике
возможны и такие ситуации, когда лицо,
пытавшееся совершить хищение тайно,
оказывается застигнутым на месте
преступления, не успев осуществить все
действия по изъятию имущества. Причинами
этого могут быть неожиданное появление в
месте изъятия имущества посторонних,
неожиданное появление хозяев, которые
возвратились за чем-то забытым, а
обнаружили в квартире вора, и т.д. Как
квалифицировать содеянное в таком случае? В
теории уголовного права ответы на этот
вопрос есть. Поясним их на таком примере.
Предположим, некто, воспользовавшись
временным отсутствием гардеробщицы и
отсутствием в фойе других лиц, проник в
гардероб с тем, чтобы завладеть меховой
шубой, но не успел выйти с ней, как вернулась
гардеробщица. Квалификация действий
данного человека будет зависеть от того,
как он поведет себя в дальнейшем. А
дальнейшее развитие событий может
развиваться по нескольким сценариям
<*>:
--------------------------------
<*>
Ситникова А.И. Оконченное и неоконченное
хищение при трансформации умысла и
видоизменении способа // Уголовное право:
стратегия развития в XXI веке: Материалы
Второй международной научно-практической
конференции. М., 2005. С. 195.
- действия
преступника, который, осознав, что он
обнаружен, прекращает хищение и пытается
скрыться, бросив имущество, образуют
покушение на кражу;
- в том же случае,
когда преступник, будучи замеченным в
процессе неоконченного хищения, несмотря
на это, продолжает действия по изъятию
имущества, похищение, начавшееся как
тайное, перерастает в открытое, т.е. в грабеж
(ч. 1 ст. 161 УК);
- если при этом виновный,
столкнувшись с сопротивлением, применяет
еще и насилие к лицу, пытавшемуся
воспрепятствовать окончательному
завладению имуществом или его удержанию
непосредственно после изъятия, то его
действия должны квалифицироваться в
зависимости от характера примененного
насилия как насильственный грабеж (ч. 2 ст. 161
УК) или разбой (ст. 162 УК);
- напротив,
насильственные действия, совершенные по
окончании кражи с целью скрыться или
избежать задержания, не могут
рассматриваться как грабеж или разбой и
подлежат самостоятельной
уголовно-правовой оценке по
соответствующей статье УК в зависимости от
характера этих действий и наступивших
последствий <*>.
--------------------------------
<*> Подробнее об этом см.: Бойцов А.И.
Преступления против собственности. СПб., 2002.
С. 316 - 317.
Таким образом, учиненное лицом
насилие может быть каким-то образом связано
с совершенной им кражей или покушением на
нее, но никоим образом не может являться
средством завладения имуществом. В этом
отношении В.А. Владимиров правильно
отмечает, что "не может изменить способа
похищения применение к потерпевшему
насилия, если оно не выступало как средство
изъятия имущества" <*>.
--------------------------------
<*> Владимиров В.А.
Квалификация похищений личного имущества.
М., 1974. С. 50.
Если осужденный, совершая
хищения, полагает, что действует тайно, то
его действия должны быть квалифицированы
как кража.
Октябрьским районным судом г.
Улан-Удэ Республики Бурятия 24 мая 2000 г.
Пискунов осужден по п. "д" ч. 2 ст. 161 (ч. 1 ст. 161)
УК РФ.
Он признан виновным в грабеже с
причинением значительного ущерба
потерпевшей.
10 февраля 2000 г. Пискунов
пришел в киоск, чтобы купить хлеб.
Воспользовавшись тем, что продавщица
Бадеева отвернулась к лоткам с хлебом, он
открыто похитил лежавший на прилавке возле
окошечка киоска калькулятор, принадлежащий
Бадеевой, и скрылся.
В кассационном
порядке приговор не обжалован и не
опротестован.
Заместитель Председателя
Верховного Суда РФ в протесте поставил
вопрос о переквалификации действий
осужденного с п. "д" ч. 2 ст. 161 (ч. 1 ст. 161) УК РФ
на п. "г" ч. 2 ст. 158 (п. "в" ч. 2 ст. 158) УК РФ.
Президиум Верховного Суда Республики
Бурятия 26 июля 2002 г. протест удовлетворил,
указав следующее.
Как следует из
материалов дела, Пискунов и в ходе
предварительного следствия, и в судебном
заседании утверждал, что взял калькулятор с
прилавка в тот момент, когда продавщица
отвернулась и не видела его действий, после
этого сразу же ушел, никаких окликов не
слышал; совершил хищение ввиду тяжелого
материального положения, так как ему нужны
были деньги в связи с рождением в январе 2000
г. дочери.
Потерпевшая Бадеева показала,
что калькулятор был похищен, когда она
отвернулась к лоткам с хлебом. Она
окликнула парня, но он скрылся. Таким
образом, объективных доказательств того,
что Пискунов знал, что потерпевшая видела
его действия, по делу не имеется.
Согласно ст. 49 Конституции Российской
Федерации все сомнения, устранить которые
не представляется возможным, толкуются в
пользу обвиняемого.
Согласно закону
виновный при грабеже сознает, что изъятие
имущества происходит открыто. Если субъект
преступления ошибочно считает, что
совершает хищение тайно, хотя в
действительности его действия замечены
потерпевшим или посторонними лицами, то
содеянное нельзя считать грабежом. Изъятие
имущества при таких обстоятельствах
квалифицируется как кража.
Поэтому
действия Пискунова следует
квалифицировать как тайное хищение чужого
имущества <*>.
--------------------------------
<*> Постановление Президиума Верховного
Суда Республики Бурятия от 26 июля 2002 г. по
делу Пискунова // БВС РФ. 2003. N 9. С.
14.
Отсутствие умысла обратить машину и
вещи в свою собственность, действия лица,
завладевшего чужим имуществом с умыслом на
их временное позаимствование, не могут
рассматриваться как хищение.
Постановление Президиума Тюменского
областного суда от 2 июля 1999 г. по делу
Шварца (извлечение).
Ленинским районным
судом г. Тюмени Шварц (ранее судимый)
осужден по п. "б" ч. 2 ст. 158 (ч. 1 ст. 158), п. "б" ч. 2
ст. 166 (ч. 1 ст. 166) и по ч. 2 ст. 325 УК. Он признан
виновным в том, что 19 сентября 1998 г. в
состоянии алкогольного опьянения в
квартире гражданина Плесовских
воспользовался тем, что тот заснул, тайно,
из корыстных побуждений похитил сумку из
кожзаменителя, где находились документы на
имя потерпевшего: паспорт, военный билет,
трудовая книжка, документы на право
управления автомобилем и технический
паспорт на данный автомобиль, а также три
ключа стоимостью по 10 руб. каждый.
Воспользовавшись этими документами и
ключами, Шварц совершил угон
принадлежащего Плесовских автомобиля.
Судебная коллегия по уголовным делам
областного суда приговор оставила без
изменения.
Заместитель Председателя
Верховного Суда РФ в протесте поставил
вопрос об отмене судебных решений в части
осуждения Шварца по п. "б" ч. 2 ст. 158 (ч. 1 ст. 158),
ч. 2 ст. 325 УК РФ и прекращении дела в этой
части.
Президиум Тюменского областного
суда 2 июля 1999 г. протест удовлетворил,
указав следующее.
Вывод суда о наличии в
действиях осужденного признаков хищения
чужого имущества, а также похищения
документов необоснован, поскольку Шварц,
завладев автомобилем потерпевшего без цели
хищения, желая временно воспользоваться им,
не имел умысла обратить машину и вещи в свою
собственность, что подтверждается
материалами дела.
С учетом изложенного
приговор и определение кассационной
инстанции в части осуждения Шварца по п. "б"
ч. 2 ст. 158 (ч. 1 ст. 158) и ч. 2 ст. 325 УК РФ отменены
Президиумом Тюменского областного суда и
дело прекращено за отсутствием состава
преступления; признано считать Шварца
осужденным по п. "б" ч. 2 ст. 166 (ч. 1 ст. 166) УК РФ
<*>.
--------------------------------
<*> БВС РФ.
2000. N 2. С. 21 - 22.
Российский следователь,
2005, N 6
