ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека от 23.04.1997"ВАН МЕХЕЛЕН (van mechelen) И ДРУГИЕ ПРОТИВ НИДЕРЛАНДОВ" [рус. (извлечение), англ.]
[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ
СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
СУДЕБНОЕ
РЕШЕНИЕ
ВАН МЕХЕЛЕН (VAN MECHELEN) И ДРУГИЕ
ПРОТИВ НИДЕРЛАНДОВ
(Страсбург, 23 апреля
1997 года)
(Извлечение)
КРАТКОЕ
НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
ДЕЛА
A. Основные факты
Данное дело
возникло из жалоб, поданных в Комиссию
четырьмя гражданами Нидерландов: Гендриком
ван Мехеленом, Виллемом Венериусом,
Иоганном Венериусом и Антониусом Амандусом
Прюижмбоомом, которые родились
соответственно в 1960, 1961, 1962 и 1964 гг.
В
январе и феврале 1989 г. заявители были
арестованы в связи с вооруженным
ограблением почты в Оирсчоте, происшедшим 26
января, сопровождавшимся перестрелкой, в
результате которой были ранены четверо
полицейских. Арестованным были предъявлены
обвинения в краже при отягчающих
обстоятельствах и в нескольких покушениях
на предумышленное и простое убийство. Они
отрицали все эти обвинения и продолжали их
отрицать в течение всего последовавшего
затем процесса.
В Судебных решениях,
вынесенных 12 мая, 3 августа и 9 октября 1989 г.,
Окружной суд Хертогенбоса признал
заявителей виновными и приговорил каждого
из них к десяти годам тюремного заключения.
Обвинения были основаны inter alia на
полицейских докладах, содержащих показания
офицеров полиции, свидетельствовавших под
номерами, но в остальном остававшихся
анонимными, а также показаниях свидетелей,
как полицейских, так и обычных жителей.
Заявители подали апелляцию в апелляционный
суд, который в отличие от окружного суда
рассматривал четыре дела одновременно.
Защита потребовала допроса полицейских в
открытом суде. апелляционный суд, однако,
решил, что всех свидетелей наедине допросит
следователь.
Следователь заслушал
показания под присягой двадцати
свидетелей, из которых одиннадцать не были
идентифицированы защитой, поскольку при их
допросе следователем защитник и прокурор
находились в раздельных комнатах, которые
соединялись между собой и с кабинетом
следователя при помощи звуковой связи.
Свидетели, дававшие показания под номерами
- офицеры полиции, - утверждали, что если их
имена будут раскрыты, то они больше не
смогут выполнять свои обязанности
надлежащим образом. Более того, все они
пожелали остаться анонимными из страха
перед репрессиями против себя и своих
семей. Все они подтвердили свои
свидетельские показания в окружном суде,
рассматривавшем дело по первой
инстанции.
В своем официальном докладе
следователь заявил, что ему известна
личность каждого из анонимных свидетелей, и
то, что это были 11 разных людей. В докладе
излагались причины, по которым свидетели
пожелали остаться анонимными. Следователь
счел причины убедительными и достаточными,
а показания - заслуживающими доверия. Как
обвинение, так и защита имели возможность
задавать вопросы, и опрос каждого из
свидетелей занял от двух до пяти часов.
Заданные вопросы, но не ответы - т.к. это
могло привести к раскрытию личности
свидетеля или используемых полицией
методов дознания - записывались. Все, кто
принимал участие в опросе, получили копию
проекта доклада, и им было разрешено дать
свои комментарии.
В последующем
апелляционный суд отверг просьбу защиты о
повторном допросе анонимных свидетелей в
открытом суде, но допросил ряд свидетелей,
чья личность не была засекречена.
В
четырех отдельных Судебных решениях,
вынесенных 4 февраля 1991 г., апелляционный
суд признал всех четырех заявителей
виновными в покушении на убийство и в
ограблении с применением насилия и
приговорил каждого к 14 годам тюремного
заключения. Помимо показаний 11 свидетелей,
о которых говорилось выше, в деле имеются
вещественные улики, показания в суде
офицеров полиции и гражданских лиц, чья
личность была известна, а также расшифровка
перехваченного телефонного разговора
между женой третьего заявителя и ее
матерью. Опознали заявителей как лиц,
совершивших преступление, анонимные
офицеры полиции, свидетельствовавшие под
номерами.
Заявители подали жалобу,
основывающуюся на вопросах права, в
Верховный суд. Их жалобы были отклонены в
четырех самостоятельных Судебных решениях
от 9 июня 1992 г.
B. Разбирательство в
Комиссии по правам человека
В жалобах,
поданных в Комиссию 24 и 27 ноября и 8 декабря
1992 г., заявители утверждали, что было
нарушено их право допрашивать свидетелей,
предусмотренное статьей 6 п. 3 "d" Конвенции.
Жалобы были объявлены приемлемыми 15 мая 1995
г.
В своем докладе от 27 февраля 1996 г.
Комиссия установила факты и пришла к
выводу, что нарушения статьи 6 п. 1 и 3 "d"
Конвенции не было (двадцать голосов против
восьми).
Европейская комиссия передала
дело в Суд 17 апреля 1996 г.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ
СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. О
предполагаемом нарушении
статьи 6 п. 1 и 3
"d" Конвенции
46. Заявители жаловались, что
приговор им был вынесен главным образом на
основе свидетельских показаний офицеров
полиции, чья личность оставалась анонимной
и которые не были заслушаны публично в их
присутствии. Тем самым была нарушена статья
6 п. 1 и 3 "d", которая гласит:
"1. Каждый
человек имеет право... при рассмотрении
любого уголовного обвинения,
предъявляемого ему, на справедливое и
публичное разбирательство дела... Судебное
решение объявляется публично, однако
пресса и публика могут не допускаться на
судебные заседания в течение всего
процесса или его части по соображениям
морали, общественного порядка или
государственной безопасности в
демократическом обществе, а также когда
того требуют интересы несовершеннолетних
или для защиты частной жизни сторон, или - в
той мере, в какой это, по мнению Суда, строго
необходимо - при особых обстоятельствах,
когда гласность нарушала бы интересы
правосудия.
...
3. Каждый человек,
обвиняемый в совершении уголовного
преступления, имеет как минимум следующие
права:
...
d) допрашивать показывающих
против него свидетелей или иметь право на
то, чтобы эти свидетели были допрошены, и
иметь право на вызов и допрос свидетелей в
его пользу на тех же условиях, что и для
свидетелей, показывающих против него;
..."
Ни Правительство, ни Комиссия не
разделяли эту точку зрения.
A. Доводы в
Суде
47. Заявители ставили под вопрос саму
необходимость сохранения анонимности
офицеров полиции. Они утверждали, что для
них или членов их семей не было никакой
опасности. Это подкреплялось тем, что г-ну
Энгелену, одному из свидетелей обвинения,
чье имя было названо и который на ранней
стадии процесса давал показания, не была
предоставлена анонимность, и неизвестно,
чтобы ему на каком-то этапе угрожали.
Более того, в обращении утверждалось, что
допрос свидетелей не должен был
проводиться у следователя. Целесообразнее
было бы, чтобы офицеров полиции, если нужно
в масках, допрашивали в открытом судебном
заседании.
Кроме того, заявители
считали, что у них не было достаточной
возможности возражать и задавать вопросы
офицерам полиции. Они обратили внимание на
условия, в которых велся допрос анонимных
свидетелей.
Анонимные офицеры полиции
были помещены в одну комнату со
следователем и отделены от заявителей и их
адвокатов, которые не могли знать, был ли
кто-нибудь еще в этой комнате и что там
происходило.
Не на все вопросы,
поставленные защитой, был получен ответ,
например, где находился офицер полиции в то
время, когда он вел свои наблюдения, носил
ли он очки и пользовался ли он, когда следил
за стоянкой жилых автоприцепов,
какими-нибудь оптическими приборами или
направленным микрофоном.
И наконец,
заявители утверждали, что обвинительный
приговор против них в решающей мере
строился на показаниях, данных именно этими
свидетелями. Единственным показанием, на
котором основывался апелляционный суд,
было опознание заявителей этими офицерами
полиции.
48. Правительство и Комиссия
считали, что нарушения статьи 6 п. 1 и 3 "d" не
было.
Они полагали, что безопасность
самих офицеров полиции и их семей, а также
необходимость не рисковать возможностью их
дальнейшего использования в других
подобных операциях являлись достаточным
основанием для сохранения их
анонимности.
Примененная процедура
была выработана Верховным судом
Нидерландов в его Решении от 2 июля 1990 г. (см.
п. 40 выше) в развитие Решения Суда по делу
Костовски от 20 ноября 1989 г. (Серия A, т. 166). Эта
процедура, согласно их утверждениям, была
принята Судом в его Решении по делу Доорсон
против Нидерландов от 26 марта 1996 г. (Reports,
1996-II).
В соответствии с этой процедурой
показания анонимных офицеров полиции были
запротоколированы
a) следователем,
который
b) сам удостоверил личность
соответствующих офицеров полиции;
c)
письменно высказал свое мнение об их
надежности и доверии к их информации в
своем официальном докладе;
d) привел
обоснованное мнение по поводу имеющихся у
них причин сохранять свою анонимность и
нашел их достаточными;
e) предоставил
защите достаточную возможность опросить их
или поставить перед ними вопросы.
Официальный доклад следователя, который
был очень подробным, все это подтвердил.
Кроме того, полученные таким путем
показания подкреплялись другими
свидетельствами не из анонимных
источников, а именно записями телефонных
переговоров, заявлениями других офицеров
полиции, а также некоторыми техническими
свидетельствами. Поэтому обвинительный
приговор не основывался исключительно на
показаниях.
B. Оценка Суда
1. Принципы,
подлежащие применению
49. Поскольку
требования статьи 6 п. 3 следует
рассматривать как конкретные аспекты права
на справедливое разбирательство,
гарантированные в статье 6 п. 1, Суд
объединит рассмотрение жалоб на нарушение
статьи 6 п. 1 и 3 "d" (см. среди многих других
вышеупомянутое Решение по делу Доорсона, с.
469 - 470, п. 66).
50. Суд повторяет, что
допустимость доказательств является
вопросом, который регулируется главным
образом национальным законодательством, и
по общему правилу именно национальные суды
призваны оценивать предъявленные им
доказательства. Задача Суда, согласно
Конвенции, заключается не в том, чтобы
оценивать показания свидетелей, а в том,
чтобы удостовериться, было ли судебное
разбирательство в целом справедливым,
включая и то, как были получены
доказательства (см. среди других
прецедентов вышеупомянутое Решение по делу
Доорсона, с. 470, п. 67).
51. Обычно все
доказательства должны быть представлены в
ходе публичного слушания в присутствии
обвиняемого, с тем чтобы обеспечить
состязательность. Из этого принципа
имеются исключения, но они не должны
ущемлять право на защиту; по общему правилу
статья 6 п. 1 и 3 "d" требует, чтобы обвиняемому
была предоставлена адекватная возможность
оспаривать утверждения и допрашивать
свидетельствующих против него лиц, либо
когда они дают показания в суде, либо на
более поздней стадии (см. Решение по делу
Люди против Швейцарии от 15 июня 1992 г. Серия A,
т. 238, с. 21, п. 49).
52. В своем Решении по делу
Доорсона (там же, с. 470, п. 69) Суд указал, что
использование показаний анонимных
свидетелей для обоснования обвинительного
приговора ни при каких обстоятельствах
несовместимо с Конвенцией.
53. В этом
своем Решении Суд отметил следующее:
"Статья 6 специально не требует принимать в
расчет интересы свидетелей. Однако, когда
на карту ставится жизнь, свобода или
безопасность человека, тогда, по общему
правилу, вопрос попадает в сферу действия
статьи 8 Конвенции. Подобные интересы
свидетелей и жертв защищаются в принципе
другими статьями Конвенции согласно
которым Договаривающиеся государства
должны организовать свое судопроизводство
по уголовным делам таким образом, чтобы эти
интересы не оказывались под угрозой. В
таких обстоятельствах принципы
справедливого судебного разбирательства
требуют также, чтобы в соответствующих
случаях интересы защиты соизмерялись с
интересами тех свидетелей или жертв,
которых вызвали в суд для дачи показаний"
(см. вышеупомянутое Решение по делу
Доорсона, с. 470, п. 70).
54. Однако если
сохраняется анонимность свидетелей
обвинения, защита сталкивается с такими
трудностями, которых при рассмотрении
уголовных дел обычно быть не должно.
Соответственно, Суд признал, что в таких
случаях статья 6 п. 1 и п. 3 "d" Конвенции
требует, чтобы эти трудности защиты в
достаточной мере уравновешивались
судебной процедурой (там же, с. 471, п. 72).
55.
И наконец, следует напомнить, что
обвинительный приговор не должен
основываться единственно или в решающей
степени на анонимных утверждениях (там же,
с. 472, п. 76).
2. Применение вышеуказанных
принципов
56. По мнению Суда, соотношение
интересов защиты с аргументами в пользу
сохранения анонимности свидетелей
поднимает особые проблемы, т.к. свидетели, о
которых идет речь, служат в государственной
полиции. Хотя их интересы, а равно их семей
также заслуживают защиты в соответствии с
Конвенцией, следует признать, что их
положение до некоторой степени отличается
от положения незаинтересованного
свидетеля или жертвы. На полицейских лежит
долг повиновения исполнительным властям
государства, и они связаны с прокуратурой;
только по одним этим причинам к их
использованию в качестве анонимных
свидетелей следует прибегать лишь в
исключительных обстоятельствах. Кроме
того, сама природа их служебных
обязанностей, в частности производство
ареста, требует впоследствии дачу
показаний в открытом судебном заседании.
57. С другой стороны, Суд в принципе признал,
что при условии уважения прав на защиту
правомерным является желание руководства
полиции сохранить анонимность агента,
занимающегося розыскной деятельностью, для
защиты его самого или его семьи и для того,
чтобы не ставить под угрозу возможность его
использования в будущих операциях (см.
Решение по делу Люди, с. 21, п. 49).
58.
Принимая во внимание то значение, которое
имеет в демократическом обществе право на
справедливое отправление правосудия, любые
меры, ограничивающие права защиты, должны
диктоваться строгой необходимостью. Если
менее ограничительная мера будет
достаточна, то именно она должна
применяться.
59. В данном деле офицеры
полиции, о которых идет речь, находились в
отдельной комнате со следователем, куда
обвиняемые и даже их адвокаты не имели
доступа. Все общение шло по звуковому
проводу. Защита, таким образом, не знала не
только личность свидетелей из полиции, но и
была лишена возможности следить за их
поведением, как это было бы при прямом
допросе, а значит, и проверить их надежность
(см. Решение по делу Костовски, с. 20, п. 42 in
fine).
60. Суду не было удовлетворительным
образом объяснено, почему потребовалось
прибегать к таким крайним ограничениям
права обвиняемых на то, чтобы показания
против них давались в их присутствии, и
почему не были использованы иные, не столь
далеко идущие меры.
В отсутствие
какой-либо дополнительной информации Суд
не может признать оперативные потребности
полиции достаточным оправданием для
ограничения прав
