Отскок от «дна», наблюдавшийся во втором полугодии 2015 года, оказался полностью отыгран, и российская экономика продолжает углубляться в рецессию, говорится в очередном бюллетене «Комментарии о государстве и бизнесе», подготовленном институтом «Центр развития» НИУ ВШЭ.
«Последние статистические данные говорят о том, что в мае 2016 года чаши виртуальных весов, на которых может быть взвешен уровень экономической активности, после некоторых качков и колебаний, склонились все же в пользу «усугубления рецессии», нежели в пользу «завершения рецессии», — констатируют эксперты.
В обзоре отмечается, что майская макростатистика превзошла апрельскую «по тревожности», все основные виды экономической деятельности (кроме сельского хозяйства и платных услуг населению) продемонстрировали снижение.
Экономисты подчеркивают, что углубление рецессии оказалось настолько велико, что при сохранении экономической активности на уровне мая падение ВВП по итогам года составит 1,5—2%, хотя ранее такой спад ожидался только при 35 долларах за баррель нефти.
Между тем глава МЭР Алексей Улюкаев на прошлой неделе озвучил прогноз, согласно которому «по итогам текущего года рецессия полностью прекратится».
Доклад ВШЭ традиционно усугубляет ситуацию. Наши оценки не столь пессимистичны.
Ранее Министр отмечал, что "по итогам текущего года рецессия полностью прекратится".
Наши оценки основных макроэкономических показателей мая будет в конце этой недели - начале следующей.
Пока данные Росстата свидетельствуют о снижении – какими будут показатели в июне-июле, который традиционно считаются месяцами снижения деловой активности, пока не известно. Несмотря на рост цен на нефть с минимальны отметок начала года, экономика страны продолжает испытывать серьезные проблемы, ключевой из которых является снижение потребительской активности. Реальные доходы населения продолжают падать, что приводит к стагнации внутреннего рынка. Показатели промпроизводства если и демонстрируют рост, то в основном за счет добычи полезных ископаемых – экспортных ресурсов.
Именно проблемы внутреннего рынка сейчас являются ключевыми для российской экономики. Цены на нефть, хоть и выросли, но недостаточно для стимулирования развития внутренних рынков, а дальнейшие перспективы роста котировок – под вопросом. В итоге пока ожидать роста экономики рано, можно лишь рассчитывать на стагнацию и прекращение падения. Ситуация может измениться осенью, когда начнет расти деловая активность.
К прогнозам ВШЭ относиться можно только уважительно. Это один из немногих политически не ангажированных и притом весьма звучных оценщиков и судей наших макроэкономических реалий. В то же время, любые расчеты экономистов, даже самых опытных, сугубо вероятностны. И если эксперты ВШЭ обеспокоены рецессионной направленностью российских экономических трендов, то мнение министра экономики Улюкаева создает повод для заочной полемики как умеренно оптимистичное: Россия, по его словам, оправится от рецессии уже в текущем году.
Я более склонен поддержать Алексея Улюкаева. Не оспаривая, в общем, выводов ВШЭ. Ведь суть этих выводов – экономика России не только на дне, но и не спешит ото дна оттолкнуться. Все верно. Выйти из структурного кризиса – это задача в лучшем случае на долгие месяцы. Но сам этот выход стоит оценивать с позиций не уже реализовавшихся проблем, а с точки зрения экономического потенциала страны. А потенциал я оцениваю положительно. И вот почему.
Причина отечественного макроэкономического кризиса примитивно проста: начиная с 2004 года вся наша экономическая активность постепенно и неизбежно сгруппировывалась вокруг нефти, газа и металлов. Структура экономики, в итоге, стала крайне однонаправленной и, соответственно, рискованной. Т.е. сердцем экономики по состоянию на 2014 год была простая добыча полезных ископаемых. Которые, в основном, без сколь-нибудь глубокой переработки поставлялись на экспорт. Вокруг добычи и поставки, как зависимые, формировались прочие отрасли экономики (промышленное и жилое строительство, поставка оборудования, финансирование, обеспечение ТНП и продуктами питания). Все эти отрасли, несмотря на свое многообразие, напоминали хвост кометы. А ядром кометы были те самые, по сути, не переработанные нефть, газ, металлы (можно добавить минералы и лес). И когда это ядро схлопнулось (цены на сырье упали в 2-4 раза), упомянутый хвост тоже оказался не нужен. Простой пример: в вотчине Сургутнефтегаза городе Сургуте рублевые цены на жилье с лета 2014 года упали более чем вдвое. Посчитайте их падение в долларах.
Проблема усугубилась и тем, что Россия, на правах «энергетической сверхдержавы» почти 10 последних лет вела спорную и отчасти агрессивную внешнюю политику. Реакция внешних партнеров на это – введение санкций – еще более усугубило проблему.
Но шок прошел. Мы обеднели, рубль драматично подешевел. Переходим к возможностям и потенциалу. И удивленно обнаруживаем, что они есть.
Во-первых, в России, по счастью, не забюрократизированная экономическая инфраструктура. Что бы не говорили предприниматели, в большинстве случаев в нашей стране начать и вести бизнес проще, чем в благополучной Европе. Во-вторых, российская политическая модель – это модель олигархической республики (по образу Древнего Рима 1-2 веков н.э.). Коль есть олигархи, они нуждаются в сверхприбылях. А их можно извлекать 3-мя путями: войной (попытки делались, но пусть не вполне современный), обиранием собственного населения (сейчас это слабая возможность), развитием бизнеса. И мы, благо, при всех отклонениях, стараемся идти третьим путем. У олигархии за «жирные» годы накоплены свободные средства для инвестирования. И инвестирование идет.
В-третьих, экономика начинает разворачиваться к внутреннему спросу. Предыдущая логика предполагала прямой обмен: мы им сырье, они нам товары личного потребления. Сейчас эти товары приходится начинать изготавливать самим. А это огромный экономический кластер. И здесь мы подходим к четвертой причине того, что завтра будет лучше, чем вчера. Это, можно сказать, козырь за рукавом. Это промышленное, экономическое, научное и социальное наследие Советского союза. Без этого наследия наши проблемы были бы сходны с проблемами Бразилии. Вот уж кому не повезло. Их темпы падения ВВП (более -5% в 2015 году) почти в 2 раза хуже наших. А нам не надо строить новые стены для производственных площадок, не надо расчищать новые поля, не надо формировать школу высококлассных специалистов и ученых. Да, все указанное находится в обморочном состоянии, но оно, вообще-то, есть.
И я вижу картину так. Рост нашей экономики – это ее скорая перестройка на имеющейся еще с советских времен инфраструктуре, направленная на внутренний спрос, подталкиваемая накопленными денежными потоками олигархических и окологосударственных структур. Плюс, как катализатор реакции, невысокая забюрократизированность экономических институтов и присущая пассионарной части россиян бизнес-жилка. Собственно, эта картина, по-моему, более чем допускает разворот экономики к росту уже здесь и сейчас. Посмотрите на опережающий индикатор, на рынок акций. Он растет.
Я бы не стал мерить макроэкономику месячными периодами и даже одним годом, пока тенденции показывают падение. Сегодня стало традицией после каких-то несущественных изменений с самых высоких трибун заявлять о выходе или входе в рецессию, тем более делать это на основе ВВП в рублевом эквиваленте. Экономика многогранна, ее нельзя сравнивать с прыгающим мячиком или смотреть в зеркало статистики, видя там лишь кривое изображение.
Мое мнение, в нашей стране, где доходы нефтегазового сектора составляют половину бюджета, было бы правильней замерять состояние народного хозяйства по таким видам как производство и потребление углеводородов, моторного топлива, тепловой и электрической энергии, производство металлургии, объемы строительства и сельского хозяйства, грузо-пассажирского потока и так далее. Кроме этого на ситуацию, конечно, влияет объем услуг, потребляемый населением, его заработная плата с пенсионными накоплениями, закредитованность и возможность отдавать долги.
Наша огромная страна не может измеряться «средней температурой по больнице», очень уж существенная разница в качестве жизни между Калмыкией, Ханты-Мансийским автономным округом, Амурским краем и Москвой. Закредитованность субъектов в государственных банках серьезно снижает потенциал социально-экономического развития страны, потому что значительное количество средств уходит на погашение процентов и долгов по кредитам вместо развития инфраструктуры на местах.
Но самая главная проблема нашей экономики - неспособность Правительства сформулировать конкретный комплексный план развития страны с понятной генеральной стратегической целью, поставить цели и задачи по отраслям экономики, субъектам с обязательными планами мероприятий реализации, определив в целом пространственное развитие страны. Тем самым реализовать все то, что определено в 172 - ФЗ «О стратегическом планировании в РФ». Закон должен был быть исполнен к 1 января 2017 года на уровне субъектов и отраслей, к сожалению, этого не произойдет. Думаю, Президент страны устал ждать решений от Правительства, поэтому сам возглавил Совет по стратегическому развитию и приоритетным проектам.
Я согласен, что наша страна во многом зависит от интерэкономики и мировой стоимости нефти, тенденции, конечно, там будут в ближайшие 50 лет идти к росту. Например, сегодня в Индии каждое четвертое домохозяйство не имеет электроэнергии.
Я вижу большой потенциал во внутреннем развитии России, непосредственно в сельском хозяйстве и промышленности, в первую очередь, машино-механизмов и станко - строительства, а также в создании новых видов технологий. Ведь, к примеру, всего 25 лет назад наш военно-промышленный комплекс, казалось, лежал на боку, а сейчас демонстрирует лучшие в мире образцы вооружения.