собственность
мы с мамой летом 1980 г. переехал из поселка
Правобережный Воронежской области на
постоянное место жительства к сестре в
Казахстан. На принадлежавший ему дом в
Правобережном,мама оформила завещание в
пользу меня. О предстоящем переезде она
известила администрацию поселка и своих
соседей. Покидая дом,мы заколотили досками
дверь и окна дома.
1 июня 1986 г. в наш дом вселился — с
разрешения администрации поселка —
переселенец из Украины Григорий Гришин с
семьей, вынуждено покинувший свое место
жительства в связи с аварией на
Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 г. В течение 15
лет Гришин ухаживал за домом, в котором
проживал: производил текущие и капитальные
ремонты (перекрыл крышу, сменил сгнившие
бревна нижнего венца сруба дома, пристроил
к дому террасу), а также платил налоги за дом
по счетам, приходившим на наше имя. За этот
период мы домом не интересовались.
29 июня 2001 г. Г. Гришин оформил свое право
собственности на дом, возникшее у него в
силу приобретательной давности (ст. 234 ГК
РФ). Государственная регистрация этого
права стала возможной в ре¬зультате
разъяснений Пленума Верховного Суда РФ и
Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28
февраля 1995 г. (п. 1 постановления № 2/1), и
соответствии с которым действие ст. 234 ГК РФ
распространяется и на случаи, когда
владение чужим имуществом началось до 1
января 1995 г. и продолжалось в момент
введения в действие части первой ГК. РФ.
25 июля 2003 г. я(мама умерла и я решила
вернутся в свой дом) обратилась в суд с
иском об аннулировании права собственности
на дом у Г. Гришина, восстановления права
собственности на меня и признания
правомерности перехода права
собственности на дом ко мне как наследнице
по завещанию. При этом я считаю, что ст. 234 ГК
РФ применена в данном случае неправильно,
поскольку ГК РФ введен в действие после
вселения Г. Гришина в мой дом. В обоснование
своих требований я ссылаюсь также на ст. 208 и
301 ГК РФ. Правомерно ли признание права
собственности на дом за Г. Гришиным? Какое
должно быть решение суда?
|
