Российское гражданство
от места нахождения индивида, определяется
его правовое положение как лица или
правового субъекта (его правоспособность и
дееспособность), как члена семьи (его
семейные и наследственные права), как члена
общества и активного гражданина.
Во
всей этой области господство национального
права, подчеркивал В.М. Гессен, является
исключительным. Конкуренция личного и
территориального господства устраняется
тем, что к отношениям рассматриваемого типа
территориальное право вообще неприменимо.
Нельзя себе даже представить такого
государства, отмечал он, в котором вопросы о
законности иностранного брака, о
законнорожденности детей от подобного
брака решались бы на основании местного, а
не иностранного закона. Во всяком случае,
подобный порядок с точки зрения
международного права явился бы, безусловно,
недопустимым.
И наоборот, в отличие от
законов, определяющих личность индивида,
законы, гарантирующие общественный
порядок, имеют всегда и необходимо
территориальный характер. Ни одно
государство не вправе нормировать
отношений, возникающих в другом
государстве, поскольку эти отношения имеют
своим объектом локальный, а не общий
интерес. В пределах своей территории каждое
государство самостоятельно определяет
условия, признаваемые им необходимыми для
мирного и нормального существования
общества, для удовлетворения общих
потребностей его членов. Ни одно
государство по праву своего
территориального господства не допускает в
своих пределах применения нормы
иностранного законодательства, например
нормы, определяющей личный статус
иностранца, если такое применение
противоречит добрым нравам или
общественному порядку, как его понимает
законодатель.
Конкурирующее господство
над иностранцем или над подданным,
находящимся за границей, территориального
и национального права; определяемость
подданного в вопросах его личного статуса
национальным правом; определяемость
иностранца в вопросах общественного
порядка территориальным - таковы, по мнению
В.М. Гессена, те моменты, которыми
обусловлено принципиальное и общее
различие в юридическом статусе подданных и
иностранцев.
Вместе с тем В.М. Гессен
полагал, что наряду с принципиальным и
общим разграничением соответствующих сфер
территориального и личного господства на
статус иностранца и подданного
определяющим образом влияет совокупность
конкретных международных обязанностей и
прав государства - обязанностей и прав в
отношении к другим государствам,
обусловленных господством его над
определенным кругом лиц по личному и
территориальному началу.
Во-первых,
государство имеет право на дипломатическую
защиту своих подданных, находящихся за
границей. Это право - необходимое следствие
того факта, признаваемого международным
правом, что личная связь, соединяющая
подданного с отечеством, не разрывается
нахождением его за границей. Если с точки
зрения государственного права, считал В.М.
Гессен, нельзя говорить о праве подданного
на дипломатическую защиту, то с точки
зрения международного права право
государства на защиту подданного является
бесспорными. Государство может отказать
своим подданным в защите, если их
деятельность за границей не соответствует
его интересам. Однако никакое другое
государство не может воспрепятствовать
отечеству оказывать дипломатическую
защиту своим подданным. Такая защита
является наиболее ярким выражением
международного признания независимости от
местонахождения личной принадлежности
подданного к своему отечеству.
В.М.
Гессен подчеркивал, что, если бы между
подданным и иностранцем не существовало
необходимого с точки зрения международного
права различия, дипломатическая защита
подданных, находящихся в пределах другого
государства, явилась бы не чем иным, как
недопустимым вмешательством одного
государства во внутренние дела другого.
Во-вторых, территориальное господство
государства над иностранцем, находящимся в
его пределах, ограничено прежде всего
обязанностью государства оказывать ему
судебную и внесудебную защиту. Государство
обязано охранять принадлежащие иностранцу
права теми же путями и способами, какими
охраняются права подданных. Отказ
иностранцу в правосудии явился бы
нарушением международно-правовой
обязанности, лежащей на государстве.
Права иностранцев, считал В.М. Гессен,
определяются территориальным правом.
Однако, определяя эти права, государство
отнюдь не является свободным. Современное
государство не может не предоставить
иностранцу, находящемуся в его пределах,
определенного минимума прав.
Предоставленные иностранцу права должны
быть охраняемы и защищаемы государственной
властью.
В-третьих, наряду с
обязанностью государства признавать
иностранца правовым субъектом или, иными
словами, охранять его личность и права, на
государстве в его отношении к иностранцу
лежит еще другая обязанность,
санкционируемая международным правом.
Государство, в пределах которого находится
иностранец, господствуя над ним по
территориальному началу, обязано считаться
с принадлежностью его как подданного к
другому государству. Оно не вправе ни
налагать на него обязанностей, ни
предоставлять ему прав, разрывающих или
отрицающих публичную связь, которая
соединяет его с отечеством. Отсюда
международная обязанность государства не
налагать на иностранца, являющегося
подданным другого государства, публичных
обязанностей, имеющих личный характер, и, в
частности, не привлекать иностранцев к
отбыванию воинской повинности. Отсюда же
обязанность государства не предоставлять
иностранцу политических прав, не
совместимых с политическими правами,
принадлежащими ему как подданному в
отечественном государстве.
В-четвертых,
отношение государства к иностранцу
устанавливается фактом пребывания его на
территории государства. Оно возникает с
приездом иностранца и прекращается с его
выездом. У государства нет и не может быть
права принудительно задерживать в пределах
своей территории находящихся в ней
иностранцев. Вместе с тем государство не
обязано терпеть их в своих пределах. Именно
потому, что иностранец является подданным
другого государства, для территориальной
власти он остается чужим. Призванная
заботиться об охране государственного и
общественного порядка в пределах своей
территории, государственная власть не
может не иметь права на удаление
иностранцев, угрожающих спокойствию и
порядку. С точки зрения международного
права, ни одно государство не может
требовать от другого предоставления его
подданному как таковому права на
пребывание в его пределах.
Однако,
признавая в принципе право государства на
высылку иностранцев, необходимо указать те
границы, в которых это право должно быть
осуществлено государством.
В-пятых, ни
одно государство не имеет права навязывать
другому таких своих подданных, которые
могли бы оказаться ему в тягость, которых
оно вправе не терпеть в своих пределах.
Отсюда следует ряд выводов,
характеризующих отношение отечественного
государства к своим подданным.
Отечественное государство, подчеркивал В.М.
Гессен, не имеет права принудительно
удалять из своих пределов таких своих
подданных, которые оказываются ему и могут
оказаться другому государству в тягость.
Кроме того, нарушением международной
обязанности, лежащей на государстве,
является не только высылка подданных, но и
отказ в принятии подданных, высылаемых из
другого государства.
В.М. Гессен считал
чрезвычайно существенным вопрос о том,
обязано ли государство принимать своих
бывших подданных, вышедших из его
подданства, но не вступивших в новое
подданство. Он подчеркивал, что
значительное число договоров о выдворении
категорически санкционируют
международно-правовую обязанность
государства принимать своих бывших
подданных, не вступивших в другое
подданство, если они высылаются из других
государств. Эта обязанность возлагается на
государство не потому, что его бывшие
подданные являются его подданными в
настоящее время, а потому, что, лишая их
подданства, государство навязывает их
другим государствам. С точки зрения
международного права безразлично, вернет
ли государство своим бывшим подданным
утраченное ими подданство или будет
считать их иностранцами. И в том, и в другом
случае оно обязано их оставить в своих
пределах.
На основании своих
исследований В.М. Гессен пришел к выводу,
что можно описать, но нельзя определить
отношения подданства, поскольку содержание
этого отношения, как всякого статуса,
является изменчивым и текущим. "Под
подданством, - писал он, - мы понимаем личную,
независимую от места пребывания,
принадлежность индивида к государству. В
отличие от подданства, отношение
"иностранства" является территориальной,
т.е. обусловленной местом пребывания,
юридической связью индивида с
государством" <*>.
--------------------------------
<*> Гессен В.М. Указ.
соч. С. 108.
В пределах своей территории,
считал В.М. Гессен, государство
господствует над подданным по
территориальному и личному началу. Иными
словами, господство государства над
подданным, находящимся в его пределах,
имеет характер исключительный и
безусловный.
Над подданным, находящимся
за границей, государство господствует по
личному началу. Оно подчиняет его нормам
отечественного правопорядка, поскольку
такое подчинение не противоречит
обязанностям подданного, возникающим из
факта его пребывания на территории другого
государства.
Иностранец в отличие от
подданного определяется не одним, а двумя
правопорядками - отечественным и
территориальным. Причем господство над ним
того и другого соответствующим образом
ограничивается международным правом.
Рассматривая вопрос о термине "подданство",
В.М. Гессен отмечал, что современные
западноевропейские публикации не
пользуются, по общему правилу, данным
термином для обозначения принадлежности к
государству вообще и личной к нему
принадлежности в частности. Он объяснял это
прежде всего историческим значением этого
термина, складывавшимся в эпоху абсолютных
монархий. Государственное право этой эпохи,
указывал М.В. Гессен, под подданством
понимает отношение частноправовой или
получастноправовой зависимости,
существующей между индивидом, с одной
стороны, и абсолютным монархом, с другой.
Индивид является подданным в абсолютной
монархии и только в ней. Он является
подданным потому, что его господином
является монарх.
Французская революция,
отмечал В.М. Гессен, объявила войну не
только учреждениям и порядкам, но и языку
старой Франции; само слово "подданство"
вычеркивают из французского словаря. В
последующую эпоху французской истории
предпринимались неоднократные попытки
оживления этого мертвого слова. Однако они
никаких результатов не дали.
Историческое значение подданства как
понятия, сложившегося в эпоху абсолютных
монархий, явилось причиной, по мнению В.М.
Гессена, исчезновения этого термина из
современного публичного права не только
Франции, но и других государств.
Со
времени французской революции, отмечал В.М.
Гессен, для обозначения подданства во
всеобщее употребление входят термины
"гражданство" и "гражданин". "Как известно, -
писал он, - до настоящего времени в истории
государственного права понятию
гражданства по общему правилу дается
весьма специальное или узкое значение.
Гражданином называется тот, кто является
субъектом определенной категории
публичных прав, а именно прав политических"
<*>.
--------------------------------
<*> Гессен
В.М. Указ. соч. С. 116 - 117.
Такое понимание
гражданства, считал В.М. Гессен,
складывается в эпоху французской
революции. Публицисты этой эпохи называют
гражданами "жителей свободного
государства, составляющих часть суверена",
"членов свободного общества, пользующихся
публичным правом". В абсолютном государстве
отношению гражданства не может быть места.
По мнению Ж.Ж. Руссо, французы, называя себя
гражданами, впадают в преступление,
именуемое оскорблением Величества. Такое
понимание гражданства в ту эпоху имело свой
смысл, поскольку из всех публичных прав
тогда были известны одни только
политические права, т.е. права человека, а не
гражданина. Речь шла о естественных и
неотъемлемых правах, принадлежащих
индивиду как таковому - до и вне
государства.
Если, как указывал В.М.
Гессен, принять во внимание, что понятие
гражданства означает не только
определенный статус, публичную
правоспособность индивида, сколько
комплекс определенных политических -
публичных прав, то не трудно себе
представить, к каким последствиям
неизбежно приведет смешение понятий
подданства и гражданства. Например, из-за
такого смешения понятий, отмечал он,
оказывается, что женщины и дети, не обладая
политическими правами, т.е. не будучи
гражданами в общеупотребительном смысле
этого слова, именно поэтому не являются
подданными государства.
В.М. Гессен
отмечал, что, поскольку в официальном и
научном словоупотреблении для обозначения
отношения подданства сохраняются термины
"подданный" и "гражданин", они имеют особое,
безусловно неправильное значение.
Для
обозначения подданства, указывал В.М.
Гессен, нередко употребляются различные
термины в зависимости от формы правления,
существующей в государстве. "В государствах
монархических, - писал он, - отношение
подданства мыслится, как отношение
индивида к монарху; и такое отношение
называется подданством. Наоборот, в
республиканских государствах отношение
подданства, как отношение индивида к
государству, а не к органу власти в
государстве, называется гражданством.
Индивид является подданным в монархиях и
гражданином в республиках" <*>.
--------------------------------
<*> Гессен В.М. Указ.
соч. С. 123.
В.М. Гессен утверждал, что с
теоретической точки зрения такая
терминология должна быть признана
безусловно несостоятельной. Категория
подданства, считал он, является одной из
наиболее общих категорий публичного права,
ни в каком отношении не зависящей от
государственного устройства или формы
правления государства. "Каково бы ни было
дипломатическое или иное
словоупотребление, теоретику необходим
один, определенный и постоянный, термин для
обозначения подданства, как принадлежности
к государству" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С.
125.
В.М. Гессен считал, что если под
подданством понимать отношение индивида к
монарху, то принадлежность индивида к
государству не может быть названа
подданством.
Гражданством В.М. Гессен
называл статус лица как субъекта публичных
обязанностей и прав в отношении к
государству. Он отмечал, что в этом своем
значении термин "гражданство" русскому
законодательству неизвестен. Оно говорит "о
правах и обязанностях российских
подданных" вместо того, чтобы правильно
говорить о правах и обязанностях
российских граждан. Отсюда, полагал В.М.
Гессен, - необходимость точнейшего
определения понятия "гражданство".
В.М.
Гессен указывал, что традиционное понятие
гражданства - понятие, обозначающее
совокупность политических прав, в системе
государственного права места себе не
находит. Политические права отнюдь не
являются единственным и даже необходимым
