О вопросах компетенции арбитражных судов в российской федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц
В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО РАССМОТРЕНИЮ
ДЕЛ
С УЧАСТИЕМ ИНОСТРАННЫХ ЛИЦ
Т.Н.
НЕШАТАЕВА
Т.Н. Нешатаева, доктор
юридических наук, профессор, судья Высшего
Арбитражного Суда Российской
Федерации.
Общеизвестно, что ни одно
государство не будет тратить драгоценную
силу своих судов на вынесение судебных
решений, которые не будут исполняться на
территории иностранных государств, ибо
затрагивают компетенцию судов этих
государств. С учетом этого обстоятельства
понятие "компетенция арбитражных судов",
использованное в заголовке, означает в
контексте ее содержания то, что
законодательство обычно обозначает
термином "подсудность", причем здесь учтена
подсудность и территориальная, и родовая.
Термины "компетенция" (встречается еще -
юрисдикция), "компетентный суд"
используются во многих международных
договорах: статьи 4 и 5 Киевского соглашения
1992 года; статьи 20 и 29 Минской конвенции 1993
года; статья 19 Договора СССР и Испании о
правовой помощи. Международные термины
"компетенция", "юрисдикция" имеют несколько
иную смысловую нагрузку, чем понятия
подведомственности и подсудности, а именно:
они напрямую связаны с понятием
государственного суверенитета, суверенной
власти. Суверенитет - способность власти
государства определять юрисдикцию над
своей территорией и оставаться независимой
от других юрисдикций. Таким образом, цель
определения юрисдикции (компетенции) в
международных вопросах: а) не допустить
конфликта между судами разных государств,
компетентных рассматривать споры с
участием иностранных лиц; б) создавать
наиболее комфортные условия для разрешения
частных споров; в) защищать суверенные
интересы публичного и частного
характера.
В международном гражданском
процессе выработано несколько базовых
понятий, которые позволяют государствам
правовыми методами разрешить конфликт
юрисдикции (компетенций). Во-первых,
возможно определение альтернативной
компетенции: суд выбирается истцом на
основе позитивных законов конкретных
государств (ч. 1 ст. 247 АПК РФ). Во-вторых,
государство устанавливает свою
исключительную судебную компетенцию по
узкому кругу особо важных для этого
государства вопросов (ч. 2 ст. 247 АПК РФ).
В-третьих, в рамках альтернативной
компетенции сторонам позволено выбирать
любой из компетентных судов (ч. 3 ст. 247 АПК
РФ).
Статья 247 АПК РФ посвящена правилам
определения альтернативной компетенции по
спорам с участием иностранных лиц в
Российской Федерации.
Исходное и
стандартное для многих правовых систем
правило относительно территориальной
подсудности формулируется так: иски, если
не предусмотрено иное, адресуются суду, в
границах деятельности которого находится
ответчик-организация или проживает
ответчик-гражданин. Согласно статье 20 ГК РФ
местом жительства считается место, где
гражданин проживает постоянно или
преимущественно. Пунктом 2 статьи 54 ГК РФ
местом нахождения юридического лица, как
правило, определяется место его
государственной регистрации.
Сочетая
эти подходы материального права,
формулировка статьи 247 АПК РФ является
достаточно широкой: место нахождения
ответчика включает и домициль ответчика
(место его проживания) в России и российское
гражданство, а также инкорпорацию
юридического лица в России (место
регистрации).
Столь широкое определение
компетенции арбитражных судов в отношении
споров с участием иностранных лиц
представляется достоинством российского
закона. К примеру, законы иностранных
государств по этому вопросу содержат более
узкие критерии. В зарубежном
законодательстве чаще всего определяется
подсудность на основе или гражданства
ответчика (Франция, Италия), или домициля
ответчика (Германия). В то же время в странах
общего права вопрос о международной
подсудности решается на основе формального
принципа - фактической возможности
вручения ответчику приказа о вызове в суд
(Англия) или на основе субъективного
принципа - определения судьи о том, что он
компетентен рассмотреть данный иск (США).
Следует отметить, что столь
дифференцированное национальное
законодательство по этому вопросу в
последние десятилетия претерпело
унификацию за счет международно-правовых
актов, которые также во главу определения
подсудности ставят вопрос о
местонахождении ответчика, что
автоматически предопределяет исполнимость
будущего судебного решения.
Наиболее
известный международно-правовой документ
по этому вопросу - Брюссельская конвенция
1968 года "О юрисдикции и принудительном
исполнении иностранных судебных решений по
гражданским и коммерческим делам"
Европейского союза в качестве критерия
называет один признак - домициль ответчика.
Таким образом, после принятия Брюссельской
конвенции европейское законодательство
имеет единый критерий определения
подсудности - место проживания ответчика
(домицилирования).
В
международно-правовой литературе
отмечалось, что введение только одного
критерия домицилирования в качестве общего
правила устранения конфликта юрисдикции
привело к неоднозначности, запутанности
европейской судебной практики по этому
вопросу <*>.
--------------------------------
<*> См.: Плигин В.Н. Юрисдикция судов по
гражданским и коммерческим делам в
условиях создания единого правового
пространства. СЕМП, 1992. С.
212.
Представляется, что более широкий
подход, принятый в АПК РФ, позволит избежать
разночтений при решении общих вопросов
юрисдикции в российской
судебно-арбитражной практике.
Домициль
- местонахождение ответчика - остается
основным, но не единственным правилом
разрешения конфликта юрисдикции.
На
решение этой же проблемы направлены и
специальные правила, дополняющие общее
правило о местонахождении ответчика в
Российской Федерации.
В статье 247 АПК РФ
допускается возможность решения вопроса
подсудности по выбору истца. Последний
может выбрать арбитражный суд Российской
Федерации для разрешения спора с участием
иностранных лиц с учетом тех обстоятельств,
что перечислены в этих пунктах. Общим для
них является связь гражданского
правоотношения с территорией Российской
Федерации. Именно эта связующая нить
(правоотношение развивалось на территории
Российской Федерации) является главной во
всей статье 247.
Формы возможной связи
гражданского правоотношения с территорией
Российской Федерации закреплены в виде
"привязок", изложенных в пунктах 1 - 10 части 1
статьи 247 АПК РФ. К ним относятся: домициль
ответчика, место исполнения договора, место
причинения вреда или неосновательного
обогащения, место выпуска ценных бумаг,
регистрации имен, оказания услуг в
международной сети Интернет и т.д.
При
этом список таких "привязок" не является
исчерпывающим, так как формы связи
правоотношения с территорией Российской
Федерации могут оказаться более
разнообразными, чем это предусмотрено
нормой закона, в том числе статьей 247 АПК РФ.
По этой причине пункт 10 части 1 статьи 247 АПК
РФ указывает, что любой экономический
частный спор может рассматриваться в
арбитражных судах Российской Федерации
"при наличии тесной связи спорного
правоотношения с территорией Российской
Федерации".
Иным примером тесной связи
может являться место нахождения органа
транспорта по искам к перевозчикам, а также
места погрузки или выгрузки груза. Такие
подходы к юрисдикции закреплены, в
частности, в статье 21 Конвенции о морской
перевозке грузов 1978 года (Гамбургские
правила). Несмотря на то что Российская
Федерация не является участницей данной
Конвенции, основания выбора юрисдикции,
предусмотренные ее нормами, формировались
международной практикой длительное время,
и являются сегодня широко применимыми
(международные обычаи), и могут быть
использованы российскими судами на основе
принципа тесной связи.
Вместе с тем
установление юрисдикции на основе тесной
связи не может носить абстрактный характер.
В любом случае тесная связь всегда должна
иметь какое-либо юридико-практическое
обоснование: облегченный порядок
исполнения будущего решения, сбора
доказательств, защиту слабой стороны и
т.д.
Признавая те или иные отношения
тесно связанными с территорией
государства, суд должен задуматься над тем,
чтобы не нарушить исключительную
юрисдикцию другого государства. Основания
такой юрисдикции, перечисленные в статье 248
АПК РФ, традиционны и для международных
актов, и для процессуального
законодательства зарубежных государств. По
этой причине они могут быть взяты за основу
при решении вопроса о соблюдении
исключительной юрисдикции иностранного
государства.
Кроме того, юрисдикция
суда, основанная на критерии тесной связи,
не должна носить чрезвычайный (чрезмерный)
характер. Под чрезвычайной юрисдикцией
понимается юрисдикция, которая опирается
на не признанные в международном масштабе
признаки подсудности, и осуществляющий ее
суд не обладает достаточной связью со
сторонами по данному делу,
обстоятельствами спора, объектом спорного
правоотношения и т.д. Самым
распространенным основанием чрезвычайной
юрисдикции является юрисдикция, основанная
на национальности истца или на месте
нахождения активов должника и т.д.
Например, юрисдикция, основанная на
национальности, характерна для
французского права: гражданин Франции,
независимо от того, действительно ли он
постоянно проживает во французском
государстве, всегда может прибегать к
национальным судам для судебного
преследования иностранцев (ст. 14
Гражданского кодекса Франции).
В
соответствии со статьей 23 германского
Гражданского процессуального кодекса
германские суды имеют юрисдикцию в
отношении любого ответчика, активы
которого находятся в Германии. Такая
юрисдикция является юрисдикцией,
основанной на активах.
Точно так же в
законодательстве некоторых американских
штатов действуют нормы, получившие
название "законы длинных рук", так как они
позволяют осуществлять судебную
юрисдикцию в отношении физических или
юридических лиц, ведущих бизнес в данном
штате (юрисдикция, основанная на ведении
бизнеса).
Современный Арбитражный
процессуальный кодекс Российской
Федерации не закрепляет правил о
чрезвычайной юрисдикции. Следует отметить,
что в пункте 4 статьи 247 АПК РФ закреплено
международное правило о том, что суд, первым
принявший дело к своему рассмотрению,
обязан вынести решение по спору вне
зависимости от того, что изменились
обстоятельства, определявшие связь
гражданского правоотношения с территорией
Российской Федерации. Такое правило
гарантирует как стабильность определения
гражданских прав, так и стабильность
оборота в целом.
Исключительная
компетенция арбитражных судов
Российской Федерации (ст. 248 АПК РФ)
При
определении подходов к исключительной
юрисдикции национальных судов
законодательство многих стран мира
вынуждено учитывать два противоположных
явления: а) юрисдикция должна быть связана с
местом возникновения
материально-правового отношения и б) лицо
всегда связано со своим домицилем или
гражданством.
При развитии
международных связей все чаще наблюдаются
ситуации, когда два этих признака не
совпадают. В этих случаях возникает вопрос
о том, какой из названных признаков должен
стать основным? Естественно, что разрешение
такого сложного противоречия может быть
найдено лишь в редких случаях: приоритет
отдается тому правоотношению, которое
государство находит исключительно важным
для правопорядка в целом. Следует отметить,
что такие ситуации в правопорядке
возникают не часто.
Возможно, по этой
причине раздел об исключительной
компетенции арбитражных судов по делам с
участием иностранных лиц включает всего
лишь два основания, изложенных в пунктах 1 и
2 статьи 248 АПК РФ.
Согласно названной
статье экономические споры, связанные с
вопросами публично-правового характера, о
государственной собственности, о
приватизации, о национализации,
конфискации и реквизиции (отчуждение
имущества для государственных нужд)
собственности, относятся к исключительной
компетенции российских судов, даже при
наличии в споре иностранного или
международного элемента.
На практике
возникают вопросы об исключительной
компетенции арбитражных судов по спорам,
предметом которых является недвижимое
имущество или права на него.
Данный
пункт содержит предельно объемный круг
правоотношений по поводу недвижимости,
включающий как вещный статус недвижимого
имущества, так и все сделки с этим
имуществом, имеющие вещный эффект. Таким
образом, споры о недвижимом имуществе,
находящемся на территории Российской
Федерации, могут рассматриваться только в
судебных органах на территории Российской
Федерации и не подлежат рассмотрению в
зарубежных судах и арбитражах.
Причину
такого подхода следует искать в особых
естественных свойствах недвижимого
имущества.
В силу особых свойств
недвижимого имущества (тесной связи с
территорией государства, а значит, и его
суверенитетом) юрисдикция по рассмотрению
споров с объектами такого рода традиционно
регулировалась в особом порядке. Как
известно, суверенитет предполагает
верховенство государственной власти в
пределах собственной территории.
Соответственно, чтобы не усложнять без
необходимости отношения между
государствами, некоторые объекты (земля и
все, что тесно с ней связано) объявляются
неприкосновенными. В доктрине отмечается,
что недвижимое имущество составляет часть
страны, и так как навечно с ней тесно
связано, то именно в этой стране
располагается естественный центр тяжести
всех прав на это имущество.
Особенностью правового режима
недвижимости становится правило о
наделении исключительным правом
рассмотрения споров о ней судом по месту
нахождения таковой (forum rei sitae).
Исключительная компетенция обусловлена
неразрывной физической связью вещи и
государства. Исключительность означает,
что данное правило не может быть изменено
соглашением сторон (пророгационным
соглашением либо арбитражным (третейским)
соглашением).
Следуя традиционным
законам, современное процессуальное право
применительно к международной компетенции
опирается либо на предметный (например, в
отношении недвижимости), либо на субъектный
(как правило, в семейных, трудовых и других
делах) критерий. Общепринятым для
рассмотрения споров по вещным искам в
отношении недвижимости, а сегодня - и ряда
обязательственных исков по недвижимости
(найм, аренда), остается правило об
исключительной юрисдикции суда места
нахождения вещи, так как именно в данной
юрисдикции наиболее явно проявляется
близость к объекту спора и исполнению
решения. Как показывает развитие
процессуального права, выделение близкого
к предмету спора суда как исключительного
места рассмотрения спора избирается
законодателем для защиты публичных
интересов (например, интересов
потребителей), иных социальных целей.
В
этих же целях большинство национальных
законодательств заключаемые сделки с
недвижимым имуществом подчиняет
материальному праву страны ее места
нахождения. Более того, в некоторых случаях
сделки о передаче права собственности на
недвижимое имущество или обременение
недвижимости, например, если речь идет о
недвижимости, расположенной в Германии, не
могут осуществляться за границей,
