Пункт 8 статьи 7 законопроекта «О деятельности по взысканию задолженности» гласит о том, что коллектор обязуется взаимодействовать с должником на языке, которым он владеет в необходимой степени, если последний не владеет русским языком на надлежащем уровне.
Нововведение, предложенное МЭР, вошло в итоговую версию закона, который призван упорядочить работу коллекторских агентств.
Среди иных нововведений, предлагаемых документом, можно выделить: создание госреестра коллекторов, которые имеют право осуществлять деятельность на территории РФ; введение саморегулирования; передача надзорных функций над сектором Банку России и пр. Если компания не зарегистрируется в реестре, она не сможет осуществлять деятельность легально.
Итоговый проект закона, пишут «Известия», призван гарантировать широкий спектр защитных механизмов для должников. Например, заемщик может рассчитывать на защиту персональных данных и на ограниченное общение с коллекторскими агентствами (лимитирование частоты общения с коллекторами).
Как Вы оцениваете предложение МЭР о необходимости обращения коллекторов к должникам на их родном языке?
Общение с человеком на его родном языке, является проявлением уважения к человеку и упрощает беседу. Это касается любой сферы. Если мы говорим о взыскании задолженности, то это крайне важный момент по нескольким причинам. Первая из них - это уважение к человеку и общение с ним на том языке, который более комфортный для него. Вторая - это определённая "защита" для специалистов по взысканию задолженности. Должник уже не сможет сказать, что "не понял" сути звонка и, как итог, не будет выполнять своих обязательств.
Однако, предложение МЭР не является чем-то новым, ряд агентств давно работают именно по такому принципу - общаются с должником на его родном языке.
Как Вы оцениваете предложение МЭР о необходимости обращения коллекторов к должникам на их родном языке?
Несколько странная инициатива. Дело в том, что основная задача коллектора, который пытается связаться с должником, это достижение договоренностей об оплате долга или его части. Если коллектор осознает, что собеседник не владеет русским языком и не понимает информацию, которую до него пытаются донести, он сам прекратит общение. И не потому, что это продиктовано законом, а потому что это продиктовано здравым смыслом. Вообще, вопрос, на наш взгляд, вовсе не злободневный. Абсолютное большинство кредитных документов, подписываемых должником, таких как анкета, заявление на выдачу и сам кредитный договор, составляются на русском языке. Из этого можно сделать вывод, что должник все же "владеет в необходимой степени русским языком".
Как Вы оцениваете предложение МЭР о необходимости обращения коллекторов к должникам на их родном языке?
Распространение информации о данной особенности подготовленного законопроекта очередной сигнал должникам о том, что государство, хотя бы на словах, их защищает. Реальных последствий появление такой нормы в законе, регулирующем коллекторскую деятельность, скорее всего, не будет, хотя часть должников "перестанут" понимать по-русски. Конкретные споры вокруг понятности сообщений коллекторов вероятны в области VIP-коллекторства, когда речь о взыскании задолженности предпринимателей и известных людей.
Интересно то, что требование понятности сообщений отчасти повторяет аналогичные нормы процессуального законодательства (прежде всего, УПК РФ), а значит сделать вывод, что коллекторство в глазах законодателя все больше формализуется и походит на процесс, такой же как уголовный, гражданский или арбитражный.
В нашей практике были случаи трансграничных взысканий проблемных корпоративных долгов, когда приходилось прибегать к услугам переводчикам. Например, при работе с долгами, которые были связаны с итальянской компанией Bisazza, дилером Volkswagen автосалоном "Германика" и т.д. Однако это примеры из области корпоративного коллекторства.