Группа банкиров и депутатов выступила с предложением ввести в России уголовную ответственность за кражу банковских паролей – «фишинг». Максимальный штраф для мошенников могут установить в размере 2 млн руб., а максимальный срок лишения свободы —до 10 лет, что весьма «гуманно» в соотношении с санкцией по наиболее тяжкому составу преступления общей статьи о мошенничестве (ст. 159 УК РФ).
В настоящее время с помощью «фишинга» происходит 57% несанкционированного использования банковских карт клиентов, но в УК не прописаны санкции за данное нарушение. В Национальном совете финансового рынка предлагают разработать законодательное определение «фишинга», как получение доступа к конфиденциальным данным клиентов (логинам и паролям) незаконным путем. Обычно, это проведение массовых рассылок электронных писем и сообщений в соцсетях и другие мошеннические пути, побуждающие пользователей ввести свои логин и пароль.
В последнее время среди законодателей стало популярным стремление к излишней детализации составов преступления. Первоначально в основе такого стремления лежали, безусловно, благие намерения. Так, одним из первых было обособлено от прочих мошенничество при осуществлении предпринимательской деятельности, что, безусловно, говорит об эволюции уголовного права.
Однако инициатива ввести специальную статью и предусмотреть отдельную ответственность за так называемый фишинг не выдерживает критики. В Уголовном кодексе уже есть статья 159.3 "Мошенничество с использованием платежных карт", которая предусматривает уголовную ответственность за хищение чужого имущества, совершенное с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу банковской карты. В целом предусмотренный данной статьёй состав охватывает любые действия злоумышленников, в результате которых владелец банковской карточки лишается своих денег. Говорить о том, что хищение данных банковских карт образует некий особый, не предусмотренный уголовным законодательством состав преступления, по меньшей мере безосновательно. При этом не следует забывать про общую статью 159 "Мошенничество", которая в принципе охватывает все мыслимые виды мошенничества. Зачем понадобилось ввести ещё третью статью, фактически дублирующую первые две, остаётся непонятным. С тем же успехом можно предложить разделить составы преступления по угону автотранспортного средства в зависимости от его вида - легковой, грузовой, внедорожник и так далее. Тупиковый путь эволюции уголовного закона, не более того.
Поэтому сама проблема выглядит надуманной, а законодательная инициатива представляется скорее популистской, чем призванной решать реальные проблемы борьбы в преступностью.
Создалось устойчивое впечатление, что идёт просто популистский дубляж. Утверждение о том, что новая статья облегчит доказывание, вообще представляется сочинённым на ходу. Что сейчас препятствует правоохранительным органам доказывать преступления, используя статьи 159 и 159.3? Явно не отсутствие предлагаемых изменений.
Арбитражные суды часто ругают за то, что они подменяют законодателя при толковании норм права. Между тем законодательные инициативы последнего времени являют собой обратную сторону данного процесса, поскольку в норму закона пытаются облечь все то, что вполне может быть реализовано судебным толкованием.
Что мы имеем в результате предлагаемой новеллы? Ровным счетом ничего, кроме умножения сущностей. Имеется вполне устоявшаяся судебная практика привлечения к уголовной ответственность лиц, причастность которых к фишингу доказана. И коль скоро объектом преступного посягательства является чужое имущество, похищаемое тайно, то перед нами самый рядовой случай кражи, ответственность за которую предусмотрена ст. 158 УК РФ. По большому счету с мошенничеством (как родовым преступлением для целого ряда составов, рожденных нашим законодателем едва ли не в мучительной пытке самого себя) данные действия не имеют ничего общего, поскольку мошенничество связано с хищением чужого имущества путем обмана либо введением в заблуждение. По факту фишинг можно было бы отнести к мошенничеству только тогда, когда банковская карта попадает в руки преступника при ее передаче самим потерпевшим. Однако тогда теряется сам смысл понятия фишинга как своеобразного способа совершения преступления, коим является по существу кража.